Публикации

Основные смыслы жизненного мира сельских жителей России

Область: Социология / Политология / История

Дата: 00.00.0000 , Издательство: Изд.дом ВШЭ

Основные смыслы жизненного мира сельских жителей России Ж.Т.Тощенко П.П.Великий Тощенко Жан Терентьевич, член-корреспондент РАН, зав. кафедрой теории и истории социологии РГГУ, гл. научный сотрудник Института социологии РАН. Адрес: 117218, Москва, ул. Кржижановского, 24/35, к. 5. E–mail:zhantosch@mail.ru Великий Петр Панфилович, доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института аграрных проблем РАН. Адрес: 410012, Саратов, ул. Московская, 94. E-mail: iagpran@mail.ru Цитирование: Тощенко Ж.Т., Великий П.П. Основные смыслы жизненного мира сельских жителей России //Мир России. Т. 27. №1. С. 7-33. Аннотация. В статье раскрываются основные смыслы жизненного мира жителей современной российской деревни. Теоретико-методологической основой анализа является концепция социология жизни, которая исходным, базовым понятием считает жизненный мир людей, структурными компонентами которого выступают общественное сознание, поведение (деятельность) и объективные условия (макро-, мезо- и микро-мир). Такой подход позволяет раскрыть всю палитру общественной (публичной) и личной (приватной) жизни людей, в том числе и проживающих в сельской местности. Особое внимание уделяется обоснованию и необходимости применения в социологических исследованиях такого понятия как смысл жизни, который трактуется как цели-принципы, которыми руководствуется человек (осознанно или стихийно) в своей повседневной жизни. Исходя из этих теоретико-методологических оснований, жизненный мир сельских жителей раскрывается через его главные смыслы, находящие отражение в главных ценностных ориентациях и соответствующей мотивации: остаться на селе; переехать из села в город; компромиссные установки (жить на селе, а работать и/или отдыхать в городе). Все эти смыслы, в конечном счете, замыкаются на обобщающий смысл – стремление к социальной справедливости, которая касается специфики жизни сельчан как граждан (уровень общества), как жителей (уровень поселения), как индивидов (уровень непосредственно окружения). Все эти смысложизненные ценностные ориентации также серьезно различаются в зависимости от социального положения, возраста, отношения к землепользованию (формам собственности), семейного положения. Анализ основных смыслов жизни дается на базе всероссийских исследований 2014-2016 гг., проведенных социологами Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) по гранту Российского научного фонда «Жизненный мир россиян и эволюция форм их участия в реализации государственных и общественных преобразований (1990-2010-е годы)» (см. примечание на с.21). В статье также использована статистическая информация Росстата РФ, данные Института социологии РАН, ВЦИОМ, Левада-Центра и других, в том числе и региональных исследовательских организаций. Ключевые слова: социология жизни, жизненный мир, смысл жизни, общественное сознание, поведение, социальная среда, российское крестьянство, ценностные ориентации. Вместо введения Рассматривая жизненный мир через призму его основных компонентов — сознания, поведения, среды, которые охватывают все его многообразие, возникает вопрос: все ли его сущностные характеристики, общественной (публичной) и личной (приватной) жизни людей отражены при таком подходе? На наш взгляд, показатели сознания, поведения и среды, образуя синтезирующее понятие — жизненный мир, все же требуют еще одного индикатора, характеризующего, выражающего его ключевое, истинное, глубинное и качественное содержание. Такими индикаторами являются смыслы жизни, которые отражают главное, сущностное, что содержится в общественном сознании, поведении (деятельности) в условиях определенной социальной среды. При всем многообразии характеристик жизни человека смыслы выступают понятиями и соответственно показателями, которые выражают целостное видение, главные (основные, определяющие) принципы жизни людей, связанные с целевыми установками. Понятие «смысл жизни» венчает наши рассуждения о социальной реальности, о месте и предназначении человека в окружающем его социальном мире, о роли и месте его жизни общества. Социологические исследования постоянно показывают, что одни и те же действия могут быть пронизаны различным смыслом. Поэтому при определении смысла жизни мы исходим не только из теоретических построений, но и реальной действительности, ибо только из нее мы можем извлечь то, что направляет сознание и поведение людей. Анализ поисков и данных эмпирических исследований показывает, что исходной характеристикой понятия «смысл жизни» являются цели-принципы, выраженные в устойчивых ценностных ориентациях и установках. Это позволяет людям придерживаться жизненно важных ориентиров, в известной мере, определяющих реализацию осмысленной установки, не зависящей от ситуативных процессов в обществе и окружающей среде. Ибо, согласно А. Шюцу, смысл связан не столько с научным, теоретическим познанием мира, желанием постичь истину, сколько с «жизнепрактическими установками и ориентациями, обладающими непосредственной очевидностью и сочетанием различных форм опыта, в том числе и исторического» (курсив мой. — Ж.Т.) [Шюц, 2003, с.89]. Смысл жизни предполагает, что человек отдает отчет о сущности и содержании своей деятельности (осознанно или неосознанно, стихийно), о том, как и каким образом он будет реализовывать и удовлетворять главные потребности и интересы. Структуру смысла жизни также определяет мера, своеобразный навигатор, по которой человек сопоставляет свои цели-принципы с нормами и требованиями окружающего общества, сравнивая и согласовывая их с целями и принципами других участников жизненного мира. Далее, смысл предполагает осознание человеком своего предназначения и назначения окружающих его социальных институтов (государства, семьи, образования, религии и др.), внутреннее приятие и понимание сущностного содержания своих действий и акций существующих в обществе организаций. Кроме того, это процесс созидания и своеобразный компас, которым руководствуется человек в своей общественной и личной жизни, опираясь на исторический и индивидуальный опыт. Иными словами, смысл жизни - это конкретное выражение определенной жизненной стратегии как поиска реализации своей личности в жизни [Абульханова-Славская, 1991]. И наконец, очень важная характеристика смысла жизни — его превращение во внутреннюю активность, жизненную необходимость, без реализации которой человек не представляет свое дальнейшее развитие и функционирование. Необходимость оправдывает достижение желаемых целей, к которым на основе глубокой внутренней мотивации стремится человек [Чудновский, 2015, с. 7]. Иначе говоря, смысл жизни включает в себя и активное участие в его реализации. Подчеркнем, не просто готовность к реализации, а сам процесс превращение цели-принципа в созидательную, творческую деятельность [Леонтьев, 1999, с.26]. И что особенно важно — смысл не может существовать вне согласования с действиями других участников, он постоянно сопоставляется со смыслами жизни других людей и в соответствии с этим принимается решение (открыто или латентно) — следовать принятой цели, вносить коррективы или отказаться от нее. Об этом в свое время говорил еще Э.Гуссерль, когда утверждал, что понимание социальной реальности и соответственно жизненного мира зависит от того, насколько пересекаются смысловые поля участников взаимодействия. По его мнению, между сознанием и реальностью лежит «подлинная бездна смысла» [Гуссерль, 2001, с.115]. Итак, если попытаться дать определение понятия «смысл жизни», то под ним следует понимать совокупность целей-принципов, образующих стратегическое ядро ценностных ориентаций и установок, олицетворяющих стрежень сознания и поведения людей и составляющих основополагающее, внутреннее содержание их жизни. В известной мере — это основная цель, которая может выступать как обобщенная, стратегическая установка всей жизни, так и ведущая установка в основных видах деятельности. Это в полной мере касается и такой социальной общности как сельские жители, как той части, которая занимается сельскохозяйственным производством, так и тех, для которых сельская среда является местом обитания [Подробнее см.: Тощенко, 2016]. Базовые основы жизненного мира сельских жителей Сначала о том, что собой представляет собой современная российская деревня (село). Современное село - это не просто тип поселения, а исторически сложившаяся, внутренне дифференцированная социально-территориальная подсистема общества, определяющая основные жизнеобразующие смыслы ее жителей. Ее системность обеспечивается взаимосвязью демографической, производственно-экономической, социальной и духовной жизнедеятельности людей с природно-географическими и искусственно созданными материально-вещными условиями их существования [Староверов, 2004: 64]. Поэтому, прежде всего, охарактеризуем исходную ее базу – поселенческую специфику, которая обрамляет все последующие черты жизни и ее смыслов у сельских жителей (таблица 1). Таблица 1. Распределение сельских населенных пунктов по числу жителей1 (по данным переписей населения) Число сельских населенных пунктов Численность населения, тыс. человек 1989 2002 2010 1989 2002 2010 Сельские населенные пункты - всего 162231 155289 153124 39063 38738 37543 из них с числом жителей, человек: до 6 26234 32997 42387 50 58 64 6-10 13245 14092 13254 105 110 103 11-25 24735 22303 19225 423 377 324 26-50 19939 15770 13522 727 573 494 51-100 18094 14901 13798 1312 1082 1006 101-200 17895 15833 14682 2595 2302 2133 201-500 22177 20475 18729 7116 6618 6053 501-1000 11524 10836 9720 8087 7571 6780 1001-2000 5718 5182 4737 7759 7050 6492 2001-3000 1266 1220 1217 3060 2946 2947 3001-5000 803 873 979 3067 3321 3756 5001 и более 601 807 874 4762 6730 7391 Источник: Российский…2015:84 Примечание:1 Данные приведены: 1989 г. по пеpеписи населения на 12 января, 2002 г. – по переписи населения на 9 октября, 2010 г. – по переписи населения на 14 октября. Эти данные говорят о том, что российские деревни имеют разные траектории своего развития. Многие из них в физическом и социально-экономическом плане перестают существовать. Особенно интенсивно этот процесс происходил в 1990-2000-е годы, когда каждый день исчезало по две деревни, жители которых не вписывались в проводимые реформы. Одновременно некоторое число из них начали постепенно превращаться в места туристических посещений, в экологические поселения, в дома престарелых на природе или в дачные поселки для горожан. В тех же населенных пунктах, в которых сохраняется сельскохозяйственное производство, отношения продолжают строиться на капиталистических и модифицированных псевдо-социалистических, а в некоторых случаях – на архаичных, феодальных началах и принципах. О формах хозяйствования на земле. С начала 1990-х гг. начала осуществляться крупномасштабная реформа сельского хозяйства России. Основной ее смысл заключался в демонтаже колхозно-совхозного строя (хотя под этой маркой распускалось и закрывалось немало эффективно функционирующих хозяйств). Предполагалось создание слоя земельных собственников - фермеров, которые должны были заменить коллективные хозяйства как изжившее себя наследие советского строя. Предполагалось, что фермеры смогут более эффективно распорядиться землей, чем колхозы, и «накормят страну». Создать фермерские хозяйства предполагалось посредством приватизации земли, которая стала краеугольным камнем всей сельскохозяйственной реформы. В соответствие с этим уже в 1992-1993 гг. начался раздел колхозной и совхозной собственности, который осуществлялся следующим образом. В каждом регионе определялся среднерайонный размер земельного пая, исходя из площади сельхозугодий, подлежавшей приватизации, затем составлялись списки тех, кто имел право на земельную долю в общей собственности. Свидетельства о собственности выдавались не всем, включенным в эти списки, а только тем, кто написал соответствующее заявление. В результате достаточно много сельчан не получили паи, а сами эти доли представляли собой номинальные свидетельства о собственности с неопределенным местоположением земельного участка и отсутствием оценки ее кадастровой стоимости. Итогом этого стало формальное превалирование частной собственности на землю, на которой сами собственники работать не могли. «В 2006 г. площадь сельхозугодий составляла 191,6 млн. га. Из них 67 % находились в частной собственности, 33 % - в государственной. Однако из 128,1 млн. га частных земель сельхозназначения 87 % составляли земли «виртуальной» общей долевой собственности, которые не были физически выделены и могли сдаваться преимущественно в аренду – сельскохозяйственным предприятиям или фермерским хозяйствам» [Фадеева, 2015, с.46]. Иначе говоря, приватизация земли была проведена таким образом, что реальной выдачи земли не осуществлялось, и поэтому происходила или продажа этих паев или сдача их в аренду создаваемым акционерным организациям и немногочисленным фермерам. В итоге появился класс «бумажных» собственников-хозяев. Исследование СЖ - 2015 показало, что приватизацией земли с целью вести на ней хозяйство воспользовалось меньшинство сельчан: получили паи только 32 % , а из тех, кто их получил, только 25 % выращивали на ней продукцию, 10,3 % - продали, 18,1 % – никак не использовали, 21,9 % – сдавали в аренду фермерам, 19,7 % - в аренду сельхозпредприятию, а 3,4 % по тем или иным причинам лишились своих паев [Анисимов, 2016, с.51]. Суть проводившейся реформы, на наш взгляд, наиболее полно выразил В.П. Данилов: «Обращаясь к осуществляемой ныне аграрной реформе, нужно, прежде всего, сказать, что ее сущность определяется и даже исчерпывается заменой одних форм социальной организации сельского хозяйства другими, задачи же роста сельскохозяйственного производства и обеспечения населения продовольствием вообще не ставятся» [Данилов, 2011, с.642]. Здесь стоит только уточнить, что эта замена была не в интересах большинства, так как приватизация земли была выгодна только бывшему руководящему слою колхозов и совхозов, которые сохранили свои управленческие позиции, а также земельным спекулянтам, выкупавшим землю и переводившим их из разряда земель сельхозназначения в земли, предназначенные для строительства, в основном, торгово-складских и других вспомогательных помещений, а также (особенно вокруг крупных городов) коттеджей и дач. Сам механизм реализации сельскохозяйственной реформы соответствовал худшим традициям российской и советской бюрократии и был проведен таким образом, что к нему применимо выражение В.И. Ленина из «Заключительного слова по докладу о продовольственном налоге» (1921г.): результатом стало нечто «по форме правильное, а по сути, издевательство» [Ленин: т. 43, с. 327-328]. Помимо непродуманной, но амбициозной программы приватизации земли, реформа не учитывала сложившегося разделения труда в советском сельском хозяйстве. У неолибералов господствовало фантастическое представление о колхознике, который получив землю, превратится в фермера и самостоятельно сможет осуществить весь производственный цикл – обрабатывать землю, ухаживать за скотом, закупать семена, удобрения, горюче-смазочный материал, вносить удобрения, собирать урожай, а затем его продавать, не говоря уже о другом, не менее важном - о животноводстве и других возможных функциях – садоводстве, огородничестве, пчеловодстве и т.д. Эти процессы осуществимы, но только на уровне приусадебного хозяйства, характеризующегося примитивными технологиями и орудиями труда. «За 60 лет абсолютного господства колхозно-совхозного производства сменилось 2-3 поколения работников. «Универсальный» крестьянин, осуществляющий своими руками весь производственный процесс и несущий ответственность за конечный результат хозяйственной деятельности в целом, успел превратиться в «частичного рабочего» крупного производства, который выполняет те или иные виды работ» [Данилов, 2011, с. 668]. Поэтому реальными фермерами в основном становились – квалифицированные сельские специалисты и управленцы, тогда как многие рядовые работники не имели ни квалификации, ни ресурсов для самостоятельного хозяйствования на земле. Однако фермеризации крестьянства не произошло. Фермеры на селе, конечно, появились, однако до сих пор они занимает достаточно скромные позиции в общем объеме сельскохозяйственной продукции. В 2014 г. доля коллективного сектора в общем объеме продукции составляла – 48,6 %, личных подсобных хозяйств – 41,4 %, и только 10 % давали фермерские хозяйства [Россия…, 2015, с.275]. Причем фермеры также не являются однородной группой. «Образовалась прослойка очень крупных фермеров, я бы сказал фермеров-капиталистов, которые уже вышли на уровни небольших колхозов - тысяча, две тысячи гектаров. Есть слой просто работящих, зажиточных фермеров – у них 300-500 гектаров земли. И есть тысяч сто «мертвых» фермерских душ, - которые что-то выращивают, числятся фермерами, но живут не от фермерства: имеют магазинчики, занимаются извозом, какой-то коммерческой деятельностью. Большинство из них хотели бы землей заниматься, но в нынешних условиях это не выгодно. А в целом, наши основные производители до сих пор - это крупные хозяйства и мелкие частники на огородах» [Никулин, 2012]. Это свидетельствует о том, что реформа провалилась - за четверть века не образовался массовый слой фермеров, а новые сельскохозяйственные организации, образовавшиеся на базе бывших колхозов и совхозов, не решили своей основной задачи – накормить страну. Результатом реформы стало формирование крупной земельной частной собственности при одновременном запустении значительной части сельхозугодий (до 40%). Коллективные хозяйства сохранились, более того, они на сегодняшний день наряду с подсобными личными хозяйствами являются основным производителем продуктов. Но кардинально изменилась их сущность. Нынешние коллективные хозяйства стремятся выполнять сугубо экономические цели, оставляя после себя «выжженный социальный ландшафт». Особенно наглядно это проявляется в деятельности крупных агрохолдингов-латифундий, которые стали образовываться в России после кризиса 1998 г. Сельскохозяйственная перепись 2006 г. зафиксировала совсем иной итог реформ, а именно полное и безоговорочное торжество крупных и очень крупных хозяйств. Несмотря на запустение и прекращение обработки почти 40% сельскохозяйственных угодий, из оставшихся посевных площадей 81,5% контролировалось 0,113% сельскохозяйственными организациями, которые к тому же владели 48,3% крупного рогатого скота, 47,1% свиней и 62,8% птицы [Цит. по: Барсукова, 2016, с.63]. Происходит невиданный в мире виток аграрной гигантомании, когда «агрохолдинги олигархов стремительно устанавливают политико-экономический контроль над миллионами гектар земли и тысячами деревень России», что воплотилось в термине «олигархозы» [Никулин, 2010, с.17]. И это при одновременно происходящем процессом ликвидации почти 100 тыс. крестьянских фермерских и личных подсобных хозяйств. В агрохолдингах земля и сельское население воспринимается исключительно как ресурс для извлечения прибыли и хозяйствование осуществляется на ней «колониальным», в худшем понимании этого слова, способом. Латифундии скупают или отбирают у сельчан наиболее плодородные земли, зачастую ведут себя на селе как на «чужой» территории, окруженной туземцами (многочисленная охрана, сигнализация, заборы), местных жителей на работу не привлекают, маркируя их как «ленивую пьянь», активно завозят «трудолюбивых» мигрантов, зачастую создавая для них рабские условия существования и работы. В конечном итоге эти сельскохозяйственные образования не заинтересованы в социальном развитии территорий, на которых они работают. Агрохолдинги представляют собой воплощение монетаристских рыночных отношений на селе, в результате чего работники отчуждены от продуктов своего труда, от среды, в которой проживают, от собственных товарищей, и более того, от общества в целом. Гигантские латифундии - «редкое явление для развитых стран и получили распространение, прежде всего в странах Латинской Америки. Но и там где они существуют, не происходит такого отчуждения крестьян от земли, как в России» [Буздалов, 2016, с.158]. В результате приватизации в российском сельском хозяйстве сложились следующие организационные структуры: акционерные организации, личные подсобные хозяйства, фермеры, агрохолдинги-латифундии. По сути дела господствующими являются первые два типа хозяйствования – акционерные предприятия (бывшие колхозы и совхозы, иногда их называют крупхозами) и личные подсобные хозяйства. По сути, сохранилась псевдосоветская сельскохозяйственная структура, в которой преобладают коллективные хозяйства, но кардинально изменивших характер отношений на селе. Нехватка ресурсов, эксплуатация, а также распространение ориентации на городской образ жизни вынуждают крестьян отказываться от труда на земле, происходит раскрестьянивание [Великий, Бочарова, 2012; Староверов, 2004]. Либеральные рыночные отношения, основанные на конкуренции, раздробили монолитный сельский жизненный мир. Происходит атомизация жизни сельчан, растет социально-экономическое неравенство, социальные связи становятся более короткими и рациональными. В этих отношениях превалирует дихотомия «собственник – батрак» (наемный работник, безземельный крестьянин). Все это отражается на смыслах трудовой и экономической деятельности сельчан. Но в отличие от XIX века такой стабилизирующего и смягчающего эти взаимоотношения образования как община нет. Заменившие колхозы и совхозы акционерные общества и латифундии в силу экономических причин отказываются от выполнения социальных функций (школы, больницы, социальная помощь), перекладывая их на плечи местных органов власти и самих сельчан. Все это порождает конфликтные ситуации, что ведет к росту напряженности, а также преступности и насилия в российском селе в виде поджогов, создания ОПГ и т.д. Дальнейшая маргинализация батраков-поденщиков ведет к еще большей приверженности их социальным болезням, особенно алкоголизации. Это вынуждает новых хозяев активно привлекать для работы иноэтническую рабочую силу, что способствует появлению помимо социальной, еще и межэтнической напряженности. Роль материальной базы сельскохозяйственного производства в формировании смыслов. На основе официальной статистики дадим ее основные характеристики. Прежде всего, это данные о состоянии и тенденциях использования земельных угодий, в том числе пахотных земель. С 1990 г. (последний полный год существования СССР) по 2014 г. общая посевная площадь сельскохозяйственных культур сократилась на 39,2 млн. гектаров. Наибольший упадок демонстрируют кормовые культуры - их площадь упала в 2,6 раза, а также картофеля при некотором росте технических культур и овощей (таблица 2). Таблица 2. Посевные площади сельскохозяйственных культур (хозяйства всех категорий; тысяч гектаров) 1990 20141 Вся посевная площадь 117705 78525 Зерновые и зернобобовые культуры 63068 46220 Технические культуры 6111 12232 Картофель 3124 2112 Овощи открытого грунта (без высадков) 618 684 Кормовые культуры 44560 17127 Источник: Растениеводство…, 2015 Примечание: 1 Данные приведены с учетом сведений по Крымскому федеральному округу. А если к этому добавить что доля эрозийно опасных сельхозугодий составляет 55,8% общих сельскохозяйственных площадей, в том числе 41% пахотных, что одна четверть кормовых угодий переувлажнено или заболочено, 25% смыто и 15% засолено, то понятно, что высокой урожайности в такой ситуации достичь невозможно. К этому стоит добавить, что на оставшихся пахотных землях на 1 га вносится 36 кг удобрений, что в 10 раз меньше чем в странах Западной Европы (при том, что 80% добываемых минеральных удобрений идет на экспорт). Что касается такого важного показателя, как поголовье сельскохозяйственных животных, то оно сократилось практически в несколько раз (таблица 3). Таблица 3. Поголовье сельскохозяйственных животных (Хозяйства всех категорий; на конец года; тысяч голов) 1990 2014 Крупный рогатый скот 57043,0 19264,3 из него: коровы 20556,9 8531,1 Свиньи 38314,3 19546,1 Овцы 55242,1 22578,3 Козы 2952,8 2104,5 Лошади 2618,4 1373,3 Птица 659807,5 527326,0 Северные олени 2260,6 1529,3 Кролики 3354,1 3 502,8 Семьи пчел 4502,6 3 473,7 Источник: Животноводство…2015 Деградировало и техническое оснащение сельскохозяйственного производства (см. таблица 4). Таблица 4. Парк основных видов техники в сельскохозяйственных организациях (тыс. шт.) 1990 2014 Тракторы1 1365,6 247,3 Плуги 538,3 67,8 Сеялки 673,9 100,7 Комбайны: Зерноуборочные 407,8 64,6 Кормоуборочные 120,9 15,2 Косилки 275,1 33,9 Дождевальные и поливные машины и установки 79,4 5,7 Разбрасыватели твердых минеральных удобрений 110,7 15,8 Источник: Материально-техническая…, 2015 Примечание: 1 Без тракторов, на которых смонтированы землеройные, мелиоративные и другие машины. К этому стоит добавить тот факт, что техническая оснащенность оценивается в 40-60% к уроню нормативной. Причем 50-80% эксплуатируемой техники не только физически, но и морально износилась, выработала срок амортизации. Ежегодное ее выбытие превышает ввод. Стоит обратить внимание и на такие показатели: минеральных удобрений в 2014 г. было внесено в 5 раз меньше, чем в 1990 г. Если на 1 га в 2014 г. их было внесено 40 кг, то в 1990 г. – 88 кг. Органических удобрений - в 6 раз меньше: в 2014 г. на 1 га пришлось 1,9 т., тогда как в 1990 г. – 3,5 т., и это при том, что общая площадь засеваемых земель уменьшилась практически на 40 млн. га [Материально-техническая…, 2015]. Упали и валовые сборы зерна. Например, зерновых и зернобобовых культур в 1990 г. было собрано 116 676 тыс., а в 2014 г. – 105 315 тыс. т. Исключением стали итоги 2016 г., когда впервые за четверть века получен самый высокий урожай, что многие эксперты связывают с благоприятными условиями, а не с коренными изменениями ситуации в сельском хозяйстве. Анализ статистических данных позволяет утверждать, что при падении общей посевной площади сельскохозяйственных культур произошел некоторый рост урожайности по сравнению с 1990 г. Повышение урожайности не следует относить к успехам российского сельского хозяйства, так как по сравнению с другими странами урожайность в России находится на очень низком уровне. Так, например, в 2012 г. урожайность зерновых и зернобобовых культур в России составила 18,3 ц с га, в Финляндии – 35,3, в Белоруссии – 34,4, в Бельгии - 85,9 ц/га [Россия…, 2014, с.217]. То есть, даже по сравнению со странами, имеющими схожий исторический опыт хозяйствования, примерно одинаковые и даже более суровые климатические условия, урожайность в России была меньше - практически в два раза. Добавим, по сравнению со странами Европы, Россия по урожайности зерновых и зернобобовых культур в 2012 г. занимала предпоследнее место (на последнем месте – беднейшая Молдова). [Россия…, 2014, с.217]. Таким образом, можно сделать вывод, что животноводство и растениеводство в России пребывает в глубоком кризисе, за частичным исключением районов с благоприятным для его ведения климатом и то по отдельным показателям. Данный вывод противоречит «победным реляциям», распространяемым Министерством сельского хозяйства и рядом официальных СМИ «о небывалом росте сельского хозяйства». Да, безусловно, урожай в России вырос, и Россия экспортирует зерно. Российские урожаи только приближаются к позднесоветским показателям за прошедшие четверть века, когда были упущены огромные возможности по модернизации села. «Нынешний экспорт (в основном) зерна достигается за счет деформаций, искажения рациональной структуры посевов («флюсов», площадей зерновых, подсолнечника, сахарной свеклы), истощения почвенного плодородия, массового нарушения севооборотов и научно обоснованной системы земледелия, диспропорций между растениеводством и животноводством. Общий результат аграрной реформы практически таков: объем продукции отрасли даже не вышел на уровень дореформенного 1990 г., а по животноводству ниже его почти на треть» [Буздалов, 2016, с.158]. Рабочая сила на селе: состояние и тенденции. Не меньшее влияние на формирование смыслов оказывает ситуация с состоянием и использованием рабочей силы на селе. За годы реформ резко уменьшилось количество работников, непосредственно занятых в сельском хозяйстве. Из 38 млн. живущих на селе только примерно каждый пятый-шестой (в зависимости от региона) вовлечен в сельскохозяйственное производство. Только за период с 2000 по 2015 гг. количество работающих на земле сократилось с 4071 тыс. до 2355 тыс. человек, т. е. произошло практически двукратное падение. Численность неквалифицированных работников за этот же период снизилось с 1468 тыс. до 424 тыс. человек [Российский..., 2015, с.108], т. е они сокращались еще более быстрыми темпами, чем квалифицированные. В связи с переходом на рыночные отношения произошло резкое сокращение численности «избыточных» сельскохозяйственных кадров. Вот как это оценивают сами сельчане “Людей в бригадах почти нет. Ну, скажем, две женщины могут в бригаде работать. Некоторые - в столовой, на запчастях. А остальные? Остальные по станице ходят! Безработных сейчас очень много стало… А сейчас и огорода у нас в хозяйстве нету. Невыгодно!» [Цит.по: Виноградский, 2015,с.88]. Отсутствие работы на селе возрождает и стимулирует «отходничество» сельчан в города, но в то же время ведет к маргинализации оставшегося безработного населения, вынужденного перебиваться случайными заработками [Великий, 2013]. На наш взгляд, это происходило также потому, что советские колхозы наследовали, хотя и в атрофированном виде традиции крестьянской общины, одной из функций которой было обеспечение выживания всех, что соответствует крестьянской моральной экономике, согласно которой «все имеют право на жизнь» [Подробнее см.: Козлова, 1998, с.45]. Таким образом, переход на рыночные отношения, стремление к экономической эффективности породили социальную нестабильность на селе. Важнейшей чертой жизненного мира стало появление нового социального слоя (класса) — сельского прекариата, который формируется из постоянно увеличивается за счет занятых негарантированной или временной (сезонной) работой, растущей открытой и скрытой безработицей, из лиц с низким уровнем жизни. По данным СЖ-2015 10.6 % сельских жителей заявили о себе как безработных, 13,6% - что они работают без заключения трудового договора и еще 9% - о своей временной занятости. А такое положение влечет за собой неустойчивость социального статуса и социального положения, потерю жизненной перспективы, неуверенности в будущем себя и/или своей семьи, что, на наш взгляд, неизбежно проявляется с снижении эффективности и результативности труда [Подробнее см.: Тощенко, 2015]. Говоря в целом о кадрах в сельском хозяйстве, следует отметить, что оно во все большей степени при современном экономическом укладе испытывает дефицит квалифицированных специалистов. Так специалистов с высшим образованием, работающих в сфере сельского хозяйства, охоты и лесного хозяйства в 2014 г., в структуре рабочей силы было 10,5 % - самый минимальный процент в сравнении со всеми сферами экономики России (даже в гостиничном и ресторанном бизнесе работают 16,5 % специалистов с высшим образованием). Отметим также, что в сельском хозяйстве, охоте, лесном хозяйстве 17,8 % имеют средне-специальное образование, 21,3 % - средне-профессиональное, а 50,3 % сельских работников вообще не имеют никакого специального образования [Российский..., 2015,с.116]. По сравнению с другими сферами экономики в сельском хозяйстве России - самый большой объем неквалифицированной рабочей силы, поэтому вымывание слоя квалифицированных специалистов из сельской жизни грозит реставрацией архаичных способов обработки и ухода за землей и скотом, что в условиях низкой урожайности, отсутствия техники, чревато глубокой негативной деформацией агропромышленного комплекса. Эти данные, учитывая сокращение выпускников сельскохозяйственных вузов, техникумов и профтехучилищ, позволяют сделать вывод об увеличивающейся деквалификации трудовых ресурсов села. И здесь становится непонятным - как проводить модернизацию сельского хозяйства при отсутствии квалифицированных кадров, кто ее будет проводить, работать на сложной технике, внедрять новые технологии? [Подробнее см.: Широкалова, Дерябина, 2010]. Основные смысложизненные ориентации сельчан Проблемы смысложизненных ценностных ориентаций, установок и мотивации деятельности особенно обостряются в переломные периоды жизни общества. Современный период развития российского общества связан с последствиями глобальных трансформаций, затронувших все сферы жизнедеятельности, которые повлекли за собой поиск смыслов, стержневых ценностных оснований существования россиян, живущих на селе. Несмотря на то, что тотальное банкротство современных сельскохозяйственных предприятий и организаций, наследников советских колхозов и совхозов, было приостановлено, новых хозяйствующих субъектов практически не возникает на фоне сокращения сельскохозяйственного населения. Сегодня традиционные и привычные ценностные нормы и стереотипы не всегда служат ориентиром для сельских тружеников, вынужденных прикладывать значительные усилия для поиска траектории и смыслов жизненного пути. В наши дни темп развития стал настолько быстрым, что прошлый опыт не только недостаточен, но иногда может мешать смелым и прогрессивным подходам [Нечипуренко и др. 2015]. Ценностные ориентации складываются на основе мировоззрения, которое определяется субъективной интерпретацией реальности. В этих условиях сохранение и воспроизводство смыслов жизни сельского населения в основном замыкается на социально-экономические и культурные факторы. Сегодня жизнь в селе может быть только решением на основе выбора, и если к этому нет предпосылок, обусловленных научно-техническим и социально-экономическим развитием аграрного производства, то для его решения остается потенциал экзистенционального свойства [Узун, Шагайда, 2015]. Для сельских жителей на первых местах среди ценностей в структуре жизненных смыслов стоят семья (95,9%), здоровье (87,6%), работа (73,6%), друзья (56%). Менее значимыми являются: политика (15,8%), культурный досуг (27,3%), общественное признание (26,1%) и религия (28,9%) [ЖМ-2014]. Приоритетность ценностей определяет ключевые жизненные смыслы сельчан, которые являются достаточно противоречивыми с точки зрения официальных заявлений, личных стремлений и реальной деятельности. Этими жизнеобразующими смыслами современных сельских жителей, как показываетанализ проведенных исследований, можно считать следующие: остаться на селе; переехать из села в город; следовать компромиссным жизненным смыслам (жить на селе, а работать и отдыхать ездить в город). Рассмотрим их более подробно. Смысл жизни - остаться жить на селе Один из жизненных смыслов сельского населения проявляется в том, что 58,9% жителей (из них только 35,2% молодежи), заявили, что они не хотят уезжать из села в город, планируют остаться жить и работать в сельской местности. Но такой показатель включает в себя неоднозначные, а иногда и противоречивые оценки. Приверженность сельскохозяйственному производству продемонстрировал только каждый третий: 36,2% отметили, что им нравится работать на земле, жить на природе. Сопутствующей и главной причиной, которой объясняется это решение, является не столько хозяйственная, производственная, сколько морально-нравственное отношение: 77,1% (из них только 28,9% молодежи) заявили о привязанности (привык, здесь моя родина, здесь живут мои родные и близкие). Остальные причины можно отнести к важным, но специфическим факторам, которые отнюдь не свидетельствуют о приверженности к труду на земле, а скорее к ограничениям, сдерживающим сельчан от решения изменить свою жизнь: 10,2% из них (среди молодежи 9,4%) не уверены в том, что смогут найти работу в городе, а 18,2% (и только 8,2% среди молодежи) выразили убеждение, что материально тяжело подняться со старого места и покинуть село (СЖ-2015). Отметим также, что решение остаться на земле поддерживают в первую очередь не только те, кто непосредственно занят в сельскохозяйственном производстве (а их, по данным опроса, около 24-25%), но и те 12%, кто связан с социогуманитарной деятельностью (учителя, медработники и работники культуры), а также работники сферы обслуживания (продавцы, связисты и занятые в бытовых учреждениях). Жизненный смысл, связанный с работой на селе, более характерен для той части населения, которая, несмотря на трудности и сложности, все еще остается верна традициям, поддерживает семейное «родовое гнездо», ведет домашнее хозяйство, желает увеличить земельный надел, приобрести сельскохозяйственную технику и хочет продолжать сельский образ жизни. Эта часть сельчан чтет нравственные и религиозные традиции, имеют семью или проживают в гражданском браке, работают во вновь образованных сельскохозяйственных предприятиях, в органах государственной или муниципальной власти, в сферах образования, культуры и медицины. К ним примыкает небольшой слой тех, кто имеет свой бизнес на селе – 2,9% (14,5 % среди молодых людей) (СЖ-2015). Как увеличить число преданных земле или, по крайней мере, закрепить тех, кто еще хотел бы быть приверженным сельскому труду? На наш взгляд, на желание остаться на селе самым непосредственным образом влияет государственная аграрная политика. Обратим внимание на то, что в ходе реформ земельные наделы (паи) реально получили 32% (17,2% молодые сельчане). Среди тех, кто получил наделы, преобладают те, кто не хочет уезжать в город, поскольку они продолжают и сохраняют вековые семейные традиции. В этой связи огромную роль играет анализ смысла жизни молодых сельчан в их стремлении продолжать работать на селе. Данные исследования СЖ-2015 показывает, что большая часть этой молодежи имеет собственный дом (часть дома) (73%); приусадебный участок (68,3%) и легковую машину (56,7%). В более трети хозяйств есть птица (39,7%), парник, теплица (32,1%). Четверть держит мелкий скот (22,6%). Половина из них используют продукцию личного хозяйства для своей семьи и родственников. Таким образом, для этой молодежи личные хозяйства - важная составляющая образа жизни, позволяющая реализовать свою занятость, использовать продукты собственного производства и по своему организовывать проведение свободного, нерабочего времени. Что касается всех нежелающих (не планирующих) уехать из села, то это намерение не означает, что они не видят изъянов и пороков в своем социальном положении и что оно их устаивает. Из тех, кто не планирует уезжать из села, 50% работают по найму официально, по трудовому договору, а остальные заняты эпизодически или ограничивают себя подсобным хозяйством. В этой ситуации хотелось бы отметить положение сельской молодежи: основными источниками формирования дохода у нее является заработная плата (76,1%), помощь родственников и друзей (29,1%), а также подработка и совместительство (21,5%), то удовлетворяющая их оплата труда преобладает именно у тех, кто не хочет уезжать из села (81,7%). Исходя из этого, можно сделать вывод, что наличие стабильной работы - серьезная причина, чтобы остаться жить на селе [Колосова, 2016]. В основном жители российских сел живут в ситуации экономии, так как денег хватает преимущественно на еду и одежду (54,9%). Треть молодых могут себе позволить покупку холодильника, компьютера и т.п., но не более, притом, что среднемесячный доход молодежи на селе составляет около 11 тыс. руб., что чуть меньше, чем доход среднестатистического селянина (таблица 5). Таким образом, устойчивое материальное положение молодежи определяет желание остаться жить на селе. Таблица 5. Распределение ответов на вопрос «Как Вы охарактеризовали бы Ваше материальное положение?» (в % от числа ответивших) Оценка материального положения Возраст респондента до 29 лет 30-49 лет 50 и старше Живу в нищете 1,2 2,5 2,1 Еле свожу концы с концами 11,7 16,8 19,9 Хватает на еду и одежду, в остальном приходится экономить 57,8 48,7 58,7 Могу себе позволить покупку холодильника, компьютера …, но не более 27,7 29,1 17,8 Могу себе позволить крупные расходы (квартира, дом, машина…) 1,2 2,5 0,8 Нет ответа 0,4 0,3 0,8 Источник: Сельская жизнь-2015 Примечание: Эта методика позаимствована во ВЦИОМ и Левада-Центр и дала схожие результаты. Испытывают гораздо меньше трудностей с ведением собственного подсобного хозяйства те жители села, в том числе и молодые, кто не хотел бы уезжать (44,4% ответили, что особых трудностей нет), но их больше волнует нехватка земли, размеры приусадебных участков, отсутствие техники для обработки и перевозок. Они больше заинтересованы в увеличении земельного участка и рассчитывают прожить за счет своего хозяйства. Доверие односельчанам также является одной из причин, по которой часть жителей не хочет уезжать из села. Около половины могут положиться на помощь жителей своего села, и больше среди них тех, кто хотел бы остаться жить в сельской местности. Сложнее ситуация с молодежью – треть из них затруднились с ответом, поскольку либо не оказывались в сложной жизненной ситуации (в силу возраста, когда родители еще в состоянии помогать своим детям, а также в этом возрасте много друзей окружает молодежь), либо не задумывались об этом. Таким образом, нежелание покидать свое село обусловлено рядом причин, в числе которых первостепенное значение приобретает наличие стабильной работы и удовлетворяющей оплаты туда, продолжение традиций семьи, ведение личного подсобного хозяйства, соблюдение традиционных деревенских устоев, наличие собственной семьи, поддержка ближайшего окружения. Смысл жизни - переехать из села в город Исследователи российского села на базе статистических данных фиксируют стабильно высокий миграционный отток сельского населения в город, причем в основном за счет самой трудоспособной и грамотной молодежи в возрасте от 18 до 35 лет [Бондаренко, 2016; Вознесенская, 2013]. В настоящее время основным смыслом жизни для 20% селян, из них 41,1% молодежи, является установка на проживание в городе, несмотря на то, что более половины молодых сельчан до 29 лет удовлетворены своей жизнью (53%), что гораздо выше по сравнению с другими возрастными категориями (30-49 лет – 40,6%, 50 лет и старше – 43,2%) [CЖ-2015]. Среди семей тех, кто хотел бы уехать из деревни, проигравших от происходящих в стране перемен, в два раза больше по сравнению с теми, кто хотел бы остаться. Среди основных причин, приведших к формированию стремления покинуть село, следует выделить следующие возрастные группы (таблица 6). Таблица 6.Распределение ответов на вопрос «Если вы планируете уехать в город, то почему?» (в % от числа ответивших) Причины стремления уехать в город Возраст респондента до 29 лет 30-49 лет 50 и старше На селе (в деревне) нет никакой работы 50,4 35,2 43,6 На селе (в деревне) нет работы по моей профессии 36,0 30,6 15,4 На селе (в деревне) работа тяжелая 21,6 12,0 15,4 На селе (в деревне) работа не интересная 27,3 15,7 7,7 Здесь заработки низкие 65,5 66,7 64,1 Нет школы 3,6 4,6 5,1 Нет детского сада 5,0 2,8 7,7 Нет условий для получения профессии 20,1 4,6 5,1 Не могу устроить личную жизнь 15,8 10,2 5,1 Скучно, негде отдохнуть, развлечься 49,6 25,9 10,3 Имеются проблемы с медицинской помощью 17,3 16,7 33,3 Нет торговых точек 0,7 0,9 5,1 Нет организаций бытового обслуживания 5,0 4,6 5,1 Имеется проблема с жильем 17,3 14,8 2,6 Село (деревня) не газифицировано 2,9 0,9 7,7 Плохие дороги 21,6 25,0 17,9 Хотят организовать свой бизнес, но ничего не получается 6,5 3,7 2,6 Источник: Сельская жизнь-2015 (СЖ-2015) Анализ причин, приведших к формированию смысла жизни – уехать в город, показывает, что в его основе лежат в первую очередь экономические факторы (неудовлетворенность условиями и организацией труда, отсутствие работы, низкая оплата труда). Падение сельскохозяйственного производства и тесно связанное с ним сокращение занятости поставили с достаточной остротой проблему квалифицированных кадров на селе: началось уменьшение численности массовых профессий (механизаторов, главным образом), высококвалифицированных специалистов (агрономы, зоотехники, ветеринарные врачи, инженеры и др.). Этот упадок сказался и на уменьшении занятости квалифицированных специалистов социально-гуманитарного профиля (учителя, медицинские работники, библиотекари, культорганизаторы и др.). Реальность такова, что для всех сельчан, особенно для молодежи, не созданы необходимые условия: устойчивость в занятости, востребованность профессий, достаточный уровень оплаты труда, нормированный рабочий день, достойные социально-бытовые условия. Каждый второй сельский житель утверждает, что на селе нет работы (50,4%), а та, которая есть, слишком тяжела (21,6%). Более половины говорят о том, что на селе низкие заработки (65,5%). Многие сельчане подрабатывают и работают по совместительству, а также прибегают к помощи родственников и друзей (37,0%). Согласно данным СЖ-2015, поскольку на селе отсутствуют условия для получения многих профессий (20,1%), а также нет работы по той профессии, которая получена ранее, желание оставаться жить в своем населенном пункте у молодежи уменьшается. Отсюда явное несоответствие реальным потребностям современного сельского хозяйства количества и качества подготовки кадров, деятельности учебных заведений высшего и среднего профессионального образования и организаций по повышению квалификации и переподготовке кадров. В то же время отметим, что социальная структура села изменяется в соответствии с развитием глобального мира. Уже 5,5% молодых на селе работают в сфере IT-технологий, заняты фрилансом. Но их численность и ниша для их работы пока незначительны. Треть тех, кто хочет покинуть село, в настоящее время работают в ближайшем райцентре, поселке, городе. В этой ситуации желание покинуть село, где они живут, не является чем-то нетипичным. Проделывая регулярно путь до работы и обратно в другой населенный пункт ежедневно, они претендуют на более благоприятные условия труда, часто связывая их с более четкой жизненной перспективой. На стремление уехать в город оказывает неустроенный быт и низкий уровень развития социальной инфраструктуры. Главными индикаторами здесь можно назвать проблемы с медицинской помощью (18,2%), проблемы с жильем 13,9% (среди молодежи - 17,3%), отсутствие организаций бытового обслуживания (5%). Здоровье находится на втором месте (после семьи) в списке ценностей, поэтому медицинское обслуживание крайне важно, и это не только собственное здоровье, а для молодежи - и возможность благополучного рождения детей и помощь в их воспитании. Жилищная проблема связана также с тем, что на селе часть семей живет в одном доме двумя-тремя поколениями, так как нет ресурсов для обладания собственным жильем для отдельной семейной организации своего образа жизни. Кроме того, для покупки или строительства собственного жилья у молодежи нет достаточных средств. На поведение молодежи влияет и условия жизни - у большинства отсутствует в доме центральное отопление (имеется только у 32%), стационарная электроплита (имеется у 23%). 40% семей не имеют в своем жилье канализации (имеется у 60%), горячей воды (имеется у 59,4%), телефона (имеется у 54,7%). Все это негативно сказывается на том, как молодежь воспринимает условия, в которых ей приходится жить. Отсюда и желание сменить их на более комфортные с бытовой точки зрения. Нужно учесть и то, что даже в 3,6% крупных населенных пунктах отсутствуют школы, у 5% - детские сады (напомню, что исследование проводилось в относительно крупных поселениях, насчитывающих 50 человек и более и где осуществляется сельскохозяйственное производство). Среди недостатков социальной инфраструктуры население назвало и плохие дороги (21,6%), затрудняющие передвижение при выполнении трудовых обязанностей или реализации потребностей, которые можно удовлетворить только в других населенных пунктах. Недостаточный уровень развития сферы культуры – важный фактор, влияющий на ориентацию жить на селе или уезд в город. Несмотря на то, что в списке ценностей культура стоит не на первом месте, отсутствие на селе мест культурного отдыха, досуга также усиливает желание уехать в город. Для половины молодых людей (49,6%) жизнь на селе представляется скучной, поскольку им негде отдохнуть и развлечься. Молодежь лишена возможности сходить в кино, посетить выставку, концерт - для этого необходимо выбираться в более крупный населенный пункт. Отсутствуют возможности получения профессионального образования, что позволяет претендовать на хорошо оплачиваемую должность или профессионально заниматься сельским хозяйством. Отсутствие жизненных перспектив, на наш взгляд, одна из ключевых причин желания сельчан, особенно молодежи, покинуть село. Дальнейшие жизненные ориентиры молодежи, по их мнению, формируются именно в городской среде. Молодые люди сталкиваются с существенным отличием социально–экономических условий жизни, поскольку на селе гораздо меньше возможностей профессионально реализоваться, что в большей степени связано со спецификой сельского рынка труда. Молодежь привлекает большая динамичность городской жизни, более высокий уровень ее качества, позволяющий меньше времени тратить на социальные и бытовые проблемы, уделяя больше внимания карьере, возможности строить семью, получению образования и т.д. Существующий в сельской местности демографический дисбаланс (несоответствие женского и мужского населения, которое с 1989 по 2010 гг. сохранялось на уровне 53% на 47%) также является одной из причин нежелания остаться на селе, так как существуют определенные трудности в создании семьи, поиске спутника жизни. Число мужчин по сравнению с 2002 г. сократилось на 1559 тыс. человек или на 2,3%, женщин – соответственно на 752 тыс. человек или на 1,0 %. Соотношение мужчин и женщин ухудшилось в связи с высокой преждевременной смертностью мужчин. В Российской Федерации в 2010 г. на 1000 мужчин приходилось 1163 женщины [Социально-демографический портрет…, 2010, с. 21]. Таким образом, решающим в принятии решения о переезде из села в город являются стремление улучшить материальное положение, иметь работу, в том числе по своей профессии, а также улучшить жилищные и бытовые условия, создать семью. Для половины сельчан важным является наличие мест отдыха и развлечений, которые имеются на селе в ограниченных масштабах. В лучшем случае это дом культуры (77,3% отметили их наличие в своем селе), библиотека (72,3%), с нередко укомплектованной старой, ветхой литературой и периодикой. Компромиссные жизненные смыслы Компромиссные жизненные смыслы подразумевают реализацию неоднозначных ценностных установок и ориентаций, которые включают в себя жизнь на селе с работой в городе (особенно в деревнях и селах, близко расположенных к большим городам); своеобразный и специфический тип жизне- и трудоустройства (туристические и экологические деревни, сезонная занятость, дачное местожительство и др.). Нередко эти смыслы реализуют различные типы временной занятости, использование вахтового метода и т.д., позволяющих в то же время жить в селе и вести хозяйство. Переход аграрной отрасли экономики страны к рынку в условиях экономического кризиса сопровождался ухудшением финансового положения сельскохозяйственных предприятий, сокращением производства, банкротством и ликвидацией части предприятий, что привело к ограничению трудовой сферы на селе, усугубило проблему трудоустройства. Треть молодых сельчан заняты работой в ближайшем райцентре, поселке или городе. Небольшая часть сельчан (14%) в качестве жизненного смысла выбирает вариант, предполагающий проживание и работу в сельской местности, а досуг – в городе (СЖ-2015). Такие варианты жизненных смыслов отчасти можно связать с отходничеством, которое характеризуется поиском работы именно в городе при сохранении статуса сельского жителя и финансовом обеспечении своей семьи, оставшейся жить в селе. Численность занятых этими видами труда достигает 15–20 млн. человек [Великий, 2013; Плюснин и др., 2013]. Его причинами называют отсутствие рабочих мест в сельской местности, сложности с трудоустройством в имеющиеся на селе организации, а также низкой оплатой труда. Особенно это затрагивает молодежь - 21,7% молодых сельчан временно не работают. В связи со сдвигами в экономической сфере жизни общества за прошедшие четверть века произошла диверсификация трудовых практик на селе. Труд на земле уже не является единственным источником заработной платы для сельчан. Н. Покровский, анализируя проблемы села русского Севера, выделяет, помимо сельскохозяйственной деятельности, следующие модели диверсификации сельской экономики. Это развитие несельскохозяйственного производства (лесозаготовки, сбор грибов, ягод), туризм, а также превращение ряда деревень, в которых проживают преимущественно пенсионеры в аналог загородных домов для престарелых [Покровский, 2012, сс.90-93]. Помимо этого, растет количество деревень постепенно превращающихся в зоны рекреационного отдыха горожан (Подмосковье, Ленинградская, Тверская области, Юг России, Крым). Некоторые села, особенно те, которые расположены у оживленных трасс, выживают за счет торговли. Отметим также, что наметилась тенденция роста количества горожан, практикующих одновременно жизнь в городе и в сельской местности, что нашло яркое и обстоятельное рассмотрение этой проблемы в монографии Нефедовой [Нефедова, 2016]. Диверсификация трудовых практик усложняет жизненный мир сельчан. Они приобретают разный производственный и повседневный опыт, а это разрушает монолитный образ жизни деревни, и главное, что стоит отметить - работа на земле больше не является основным и единственным источником дохода сельских жителей. Более того растет количество сельских жителей вообще не владеющих землей. Особое место в компромиссном поведении занимают поездки на культурные мероприятия в город, как компенсация отсутствия возможности на селе удовлетворить потребность в учреждениях культуры, в духовном общении, в организации досуга по месту жительства (таблица 7). Таблица 7. Распределение ответов на вопрос «Если вы ездите в город, то с какой целью?» (в % от числа ответивших) Цели поездок в город Возраст респондента до 29 лет 30-49 лет 50 и старше В гости к знакомым, друзьям, родственникам 75,4 66,3 52,6 Для посещения медицинских учреждений 41,8 52,4 45,1 За покупками 77,0 80,7 56,2 В театр, на концерты 23,0 23,3 8,3 В кинотеатры 38,1 18,4 3,4 В музеи, на выставки 11,5 8,1 3,9 Не бывают в городе 2,0 4,0 17,9 Источник: Сельская жизнь-2015 Отметим также, что на компромиссное поведение влияют установки на перспективы жизни на селе будущего поколения. В этой ситуации только каждый третий сельский житель (35,3%) убежден, что их дети должны устраивать свою жизнь в городе. Обращает на себя внимание тот факт, что 50,6 % сельчан представляют возможность самим детям решать, где те хотели бы жить. С одной стороны, возможно, представители старшего поколения рассчитывают на то, что их дети и внуки примут на себя заботу о хозяйстве и «родовом гнезде» и останутся жить и работать на селе, где жили их предки. С другой, понимая, как стремительно развивается общество, и какие возможности открываются для молодого поколения в городе, старшее поколение не хочет брать на себя ответственность и решать за молодежь, а дает им шанс выбрать и найти свой путь, во всяком случае, на словах. Социальная справедливость как обобщающий смысл жизни сельских жителей России Социальная справедливость понимается сельскими жителями по-разному, в зависимости от многих условий и факторов. В их сознании существует много представлений - и самых различных – о справедливости. Общим является то, как они воспринимают и оценивают отношение к ним со стороны государства и общества, какое мироощущение формируется у них при взаимодействии с той организацией, в которой они работают, учатся и/или периодически контактируют, а также там, с кем они непосредственно общаются в повседневной жизни. Стремление к социальной справедливости воплощается в таких показателях смысла жизни, как социальные гарантии, социальная защищенность, выраженных во многих значениях. Так, отсутствие личной безопасности очень тревожит, по данным ЖМ-14, 53,5% горожан и 47, 9% сельских жителей. А это значит, что человек измеряет ее гарантии там, где он живет и работает, а не в каком-то глобальном масштабе. Поэтому, хотя основной центр обеспечения этой безопасности лежит на уровне региональных и местных органов власти, его гарантии все же призваны дать государственно-правовые органы, обеспечив право гражданина на существование без опасения за свою жизнь, трудовую занятость и обустроенность повседневной жизни. Причем, это практически в одинаковой степени касается жизни и в городе и на селе: деревенская жизнь перестала быть гарантом спокойного существования. В основе жизнепрактических смыслов справедливости прямо или косвенно фигурирует стремление сельчан обрести социальную устойчивость, что, на наш взгляд, связано с желанием понять — а какое же государство строится в России. Заявленная норма в Конституции РФ — что это социальное государство, мало кого убеждает, так как оно определяется расплывчато и мало понятно для большинства или трактуется очень произвольно. В этой связи стоит обратить внимание на то, что в исследовании ЖМ-2014 выявлено стремление 55-57% горожан и 50% сельчан жить в стабильном обществе. Анализ этих данных в разрезе различных типов поселений и с учетом возраста и образования дает основание утверждать, что старшее поколение, имея большой опыт проживания в годы войны, в том числе и холодной, острее реагируют на угрозы безопасности, чем более молодые поколения. Это желание целесообразно сравнить с тем, а как оценивают ситуацию в России в настоящее время, т.е. реальное, а не проектируемое ее положение. Исследование показало, что существуют две противостоящие друг другу позиции, образуя антиномичную характеристику: 39,8% россиян (31,2% сельских жителей) оценивали эту ситуацию как обычную и 6,6% (7,7% сельчан) — как благоприятную при 36,6% (38,1% сельчан) оценивающих ее как кризисную плюс 5,3% (9,8%) — как катастрофическую. Раскол общественного сознания налицо, олицетворяя сложившуюся в нем антиномию, когда в нем присутствуют взаимоисключающие смыслы. И каждая группа носителей этих смыслов имеет убедительные аргументы, чтобы доказать свою правоту и свою оценку. Социальная справедливость коррелирует и с представлениями о демократическом устройстве общества. Так как очень часто в выступлениях политиков и некоторых политологов звучат слова о России как демократическом государстве, то важно эти слова соотнести с суждениями населения России. А реальность такова, что 12,8% - 15,4% городских и 13,8% сельских жителей не удовлетворена, и соответственно 46,5- 54,5% в городе и 60,1% на селе частично удовлетворены состоянием демократии в России. Это значительно меньше того, что было в общественном сознании в начале 1990-х гг., когда демократичность развития признавалась многими, за нее ратовало большинство населения. Тогда она была лозунгом и ориентиром для тех, кто жаждал позитивных изменений и отвергал советское ее понимание. Но как показывают данные, достижение смысла демократии оказалось далеко не таким, как ожидалось. * * * Анализ главных смыслов жизненного мира крестьян показывает, что за последние четверть века произошли кардинальные изменения в политической и экономической сферах общества, а следовательно, и в социальной и духовной. Это истина общеизвестная, не требующая доказательств. Совсем другое дело — в каком направлении произошли эти изменения, как они сказались на их жизни и насколько они кардинально повлияли на их отношения с окружающим миром, на сущностную характеристику смысла жизни. Эти главные смыслы дополняются смыслами-целями-принципами, имеющими наибольшую ценность для сельчан и их деятельности в основных сферах российского общества — в экономике, в политике, в социальной и духовной сферах. Необходимо признать, что аграрная политика и ее производные - декларируемая модернизация сельского хозяйства невозможны без того, чтобы решить проблемы, волнующие основного его субъекта - крестьянина, без участия которого мертвым грузом будет и земля, и машины, и оборудование, а в конечном счете и продовольственная безопасность страны. Все это позволяет сделать вывод, что всеохватывающая нацеленность сельских жителей, как и всех жителей страны на социальную справедливость, которая стала ведущей в структуре их ориентаций, должна стать национальной идеей, частью государственной идеологии, смыслом социальной аграрной политики, так как она понятна, желаема и убедительна для большинства, и полностью бы совпадала как в официальном, так и в сугубо личностном плане, а главное — прекратила (приостановила) бы процесс дальнейшего раскрестьянивания деревни. Итак, смысловые основы жизненного мира отражают содержание, предназначение, а также стремление людей ориентироваться на достижение приемлемых и одобряемых ими целей-принципов, в которых органически соединяется общее, особенное (специфическое) и индивидуальное в их сопоставлении с требованиями окружающей действительности и всем многообразием общественной жизни. Есть ли перспективы? Жизненный мир сельских жителей олицетворяет учет накопленного не только текущего практического, но и предшествующего, исторического опыта, что позволяет им оперировать не только личным пониманием и восприятием окружающей его действительности, но и информацией о предыдущем функционировании сельских общностей в различных социально-экономических, социально-политических и социально-культурных условиях. Это особенно наглядно проявляется в отношении к советскому опыту функционирования сельского хозяйства (при признании всех его издержек и ошибок) и в то же время понимании для многих крестьян бесперспективности (ущербности) социальной и духовной жизни. Отметим также, что жизненный мир сельчан – это мир не только рациональности, но и мир и чувственных и эмоциональных оценок, выраженных в вербальном и/или поведенческом отношении к происходящей действительности. Этот мир отражает всю гамму субъективной характеристики наблюдаемых человеком происходящих общественных процессов и природных явлений. При этом можно отметить у сельских жителей (особенно у крестьян) более высокий уровень консерватизма, приверженности к традициям, хотя за последние годы наблюдается интенсивный процесс их размывания. Тем не менее, жизненный мир на селе, в большей степени, чем в городе, реализует выполнение функции координации действий и взаимодействий людей и/или социальных групп, способствует определению первоочередных мер для воплощения желаемых целей и достижения реального результата. Осмысление жизненного мира предполагает анализ препятствий и ограничений на пути реализации основных и производных целей, к которым стремятся сельские жители. А этих препятствий предостаточно: негарантированная занятость, неконфортабельное жилье, отсутствие должной транспортной инфраструктуры, слабое коммунальное и бытовое обеспечение, закрытие медучреждений и школ. И увеличившийся отрыв от органов власти вследствие неразберихи в перестройке местного самоуправления. Обобщая сказанное, можно утверждать, что жизненный мир сельчан – это сложный и противоречивый мир человеческого измерения, существования и функционирования их социального потенциала, их возможностей, их восприятия и реакции на происходящие в обществе изменения и отсюда (не)готовность понять, принять/не принять, содействовать/быть пассивным/противостоять осуществляемым в обществе и государстве преобразованиям. Жизненный мир сельских жителей различен, существует в многообразии, проявляющемся как специфика индивидуального, особенного и всеобщего. Анализ черт и характеристик их жизненного мира позволяет утверждать, что этот мир, несмотря на обилие и разнообразие, все же имеет одну всеобщую структуру. И эту его объединяющую структуру образуют смыслы жизни, которые при всем многообразии характеристик жизни сельчан выступают такими сущностями, которые выражают специфическое видение этого мира, главные (основные, определяющие) его ценности. Несомненно, что сельскохозяйственному производству, всей сельской жизни необходима научно-обоснованная аграрная политика, которая бы решала комплекс организационных, экономических, социальных, территориальных и духовно-культурных проблем. Но при всей значимости перечисленных проблем, надо четко понимать, что земля, техника, планы по развитию полеводства, животноводства и других производств останутся мертвым капиталом, если в них не вдохнуть активную, творческую созидательную силу, которую представляет сельское население, его наиболее активные части: с одной стороны, трудоспособное население, с другой, будущее деревни – работающая молодежь, и «мерцающая надежда» - обучающиеся студенты, выходцы из села, а также школьники. Вместе с тем, несмотря на критический анализ происходящего в современной российской деревне, мы верим, что русская деревня, существующая уже больше тысячи лет, не исчезнет. Сама «тоска по былому» зафиксированная в нарративах сельчан, свидетельствует об оздоровлении деревни. Возможно, будут найдены новые точки сборки коллективности. Мы полагаем, что возможен взаимовзвешенный компромисс между субъектам сельской жизни, между экономической выгодой и социальной стабильностью. Может из сегодняшнего кризиса деревня выйдет переформатированная, будут найдены удачные или приемлемые способы адаптации к меняющимся внешним условиям. В конце концов, русская деревня за всю свою историю переживала очень серьезные испытания и выживала. Мы полагает, что и в этот раз крестьянская мудрость, но при обязательной вдумчивой государственной аграрной политике не даст пасть в лету уникальному мировому феномену – русской деревне. Примечание 1. В статье использованы данные всероссийского опроса «Жизненный мир россиян», проведенного (25–30 октября 2014 г.) (ЖМ–2014). Опрошено 1750 человек в 18 регионах страны с учетом репрезентативной выборки по полу, образованию, семейному положению, месту жительства, форм собственности и трудовому стажу. Опросы проведены во всех экономических районах страны, представляющих Центральную Россию, Поволжье, Юг Страны, Урал, Сибирь и Дальний Восток, а также два мегаполиса – Москву и С-Петербург. 2. Данные всероссийского социологического опроса «Сельская жизнь» (СЖ-2015), проведенного в августе 2015г. во всех 9 федеральных округах в 22 областях, краях и республиках и в 71 селе, охвативших по всероссийской выборке 1000 человек. Особенность этого исследования - основным объектом стали населенные пункты (крупные и средние, с численностью более 50 человек), в которых сохранилось сельскохозяйственное производство и органы управления им, начиная с самого низового организационно-хозяйственного звена — отделения, участка, фермы и т.д. В выборку не попали исчезающие малочисленные поселения, которые представляют собой в основном проживающих в них пенсионеров или немногочисленных одиночек, пытающихся собственными силами решать в основном проблемы повседневной жизни. Оба исследования проведены участием Центра социального прогнозирования и маркетинга (Ф.Э.Шереги). Литература Абульханова- Славская К.А. (1991) Стратегия жизни. М. 299 с. Анисимов Р.И. (2016) Социально-экономическая трансформация смысла жизненного мира российских крестьян / Смыслы сельской жизни (Опыт социологического анализа) / Под ред. Ж.Т. Тощенко. — М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, с.33-58. Барсукова С.Ю. (2016) Дилемма «фермеры — агрохолдинги» в контексте импортозамещения //Общественные науки и современность, 2016. №5. С. 63-74. Бондаренко Л.В. (2016). Развитие сельских территорий России: оценки, мнения, ожидания //Социологические исследования. С. 76-82. Буздалов И. (2016) Рецензия на книгу Узун В.Я., Шагайда Н.И. Аграрная реформа в постсоветской России: механизмы и результаты // Вопросы экономики, № 4. С.156-158. Великий П.П. (2013) Неоотходничество, или лишние люди современной деревни // Новые идеи в социологии: монография / отв. ред. Ж.Т. Тощенко. – М.: ЮНИТИ-ДАНА. С.441-449. Великий П.П., Дакирова С.Т. (2016) Влияние смыслов относительной депривации на жизненные планы сельской молодежи [Электронный ресурс] // Региональные агросистемы: экономика и социология. 2014. № 1. Режим доступа: http://www.iagpran.ru/journal.php?tid=385 (дата обращения 25.06.2016) Великий П.П., Бочарова Е.В. (2012) Раскрестьянивание как индикатор деструктивной трансформации российской агросферы //Социологические исследования. № 1. Виноградский В. Г. (2015) Крестьянский мир в дискурсе поколенческой печали /Социологические исследования. № 12. С.82-91. Вознесенская Е.Д. (2013) Молодые рабочие. Из села в город // Социологический журнал. № 3. С. 75-91. Гуссерль Э. (2001) Картезианские размышления. М. 141 с. Данилов В.П. (2011) История крестьянства России в ХХ веке. Избранные труды: в 2-х частях – Ч. 2. М.: РОССПЭН. 831 с. Животноводство / Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство // URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/enterprise/economy/# (дата обращения: 10.06.2016). Калугина З.И. (2015) Рыночная трансформация аграрного сектора России. Новосибирск. 342 с. Козлова Н.Н. (1998) Социально-историческая антропология. М.: Ключ-С. 187 с. Колосова Е.А. (2016) Жизнеобразующие смыслы сельской молодежи / Смыслы сельской жизни (Опыт социологического анализа) / Под ред. Ж.Т. Тощенко. — М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, с.231-250. Ленин В.И. (1980) Из заключительного слова по докладу о продовольственном налоге на Х Всероссийской конференции ВКП(б) 27 мая 1921. // Полн. собр. сочинений в 55 т., т. 43. Леонтьев Д. А. (1999) Психология смысла. М.: Смысл. 486 с. Материально-техническая база сельскохозяйственных организаций / Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство // URL: http://www.gks.ru /wps/wcm/connect/rosstat _main /rosstat /ru/statistics/ enterprise/economy/# (дата обращения: 10.04.2016). Нефедова Т.Г. (2016) Между домом … и домом. Возвратная пространственная мобильность. М.: Новый Хронограф. 504 с. Нечипуренко О.В., Самсонов В.В., Зазулина М.Р., Мореханова М.Ю. (2015) Крестьянство современной России: Жизненные миры и социальные практики. Новосибирск. Никулин А. (2010) Олигархоз как преемник постколхоза //Экономическая социология. т.11. №1, С.17-34. Никулин А. (2012) Россия на пути к асьендам и латифундиям (Интервью) / Русский репортер, 11 апреля 2012, №14. Плюснин Ю.М., Заусаева Я.Д., Жидкевич Н.Н., Позаненко А.А. (2013) Отходники. М.: Нов. хронограф. 364 с. Покровский Н.Е., Т.Г. Нефедова Т.Г. (2012) Угорский проект – перспективы развития ближнего Севера / Мониторинг общественного мнения № 5 (111). С. 185-196. Растениеводство / Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство // URL: http: //www. gks.ru/ wps/wcm/ connect/rosstat_main/rosstat/ru/ statistics/enterprise/economy/ # (дата обращения: 10.04.2016). Российский статистический ежегодник. 2015: Статистический сборник. М.: Росстат. 2015. Россия в цифрах. (2015): Краткий статистический сборник. М: Росстат. Россия и страны мира. (2014): Статистический сборник. М: Росстат. Социально-демографический портрет России: По итогам Всероссийской переписи населения 2010 года /Федер. служба гос. статистики. М.: ИИЦ «Статистика России», 2012. – 183 с. Староверов В. И. (2004) Результаты либеральной модернизации российской деревни // Социологические исследования. №12. С. 64-74. Тощенко Ж.Т. (2015) Прекариат — новый социальный класс //Социологические исследования. 2015, №6. Тощенко Ж.Т.(2016) Социология жизни. М., 2016. 399 с. Узун В.Я., Шагайда Н.И. (2015) Аграрная реформа в постсоветской России: механизмы и результаты. М., 352 с. Фадеева О. (2015). Сельские сообщества и хозяйственные уклады: от выживания к развитию. Новосибирск. 264 с. Чудновский В.Э. (2015) Смысл жизни: Некоторые итоги и перспективы исследований //Психологический журнал. Т.36. №1. с.5-19. Широкалова Г.С., Дерябина О.Н. (2010) Специалисты для села и село для специалистов //Социологические исследования. № 9. Шюц А. (2003) Смысловая структура повседневного мира. Очерки по феноменологической социологии. М. 334 с. The Main Meanings of the Life-World of Rural Residents of Russia Zh.T. Toshchenko P.P. Velikiy Toshchenko Zhan Terent’evich, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Head of Department of Theory and History of Sociology of the Russian State University for the Humanities, Chief Scientific Researcher of the Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences. Address: 117218, Moscow, ul. Krzhizhanovskogo, 24/35, b. 5. E-mail: zhantosch@mail.ru Velikiy Pyotr Panfilovich, Doctor of Philosophy, Leading Researcher of the Institute of Agrarian Problems of the Russian Academy of Sciences. Address: 410012 Saratov, ul. Moscowskaya, 94. E-mail: iagpran@mail.ru Abstract. The article reveals the main meanings of the life-world of the inhabitants of the modern Russian village. The theoretical and methodological basis of the analysis is the concept of the sociology of life, which the initial, basic concept considers the life-world of people. Its structural components are social consciousness, behavior (activity) and objective conditions (macro-, meso- and micro-world). This approach allows us to disclose the entire palette of social (public) and personal (private) lives of people, including those living in rural areas. Particular attention is paid to the justification and necessity of using in sociological studies such a concept as the meaning of life, which is interpreted as goal-principles by which a person guides (consciously or spontaneously) in his everyday life. Proceeding from these theoretical and methodological grounds, the life world of rural residents is revealed through its main meanings, reflected in the main value orientations and the corresponding motivation: to remain in the village; to move from village to town; compromise settings (live in the countryside, and work and /or relax in the city). All these meanings, in the final analysis, come to a generalizing meaning - the desire for social justice, which relates to the specificity of the life of the villagers as citizens (level of society), as residents (level of settlement), as individuals (the level of the immediate environment). All these sense of value orientations also seriously differ depending on social status, age, attitude to land use (forms of property), marital status. The analysis of the main meanings of life- world is given on the basis of all-Russian studies in 2014-2016 conducted by sociologists of the Russian State University for Humanities (RGGU) under the grant of the Russian Science Foundation "The life world of Russians and the evolution of the forms of their participation in the implementation of state and social transformations (1990-2010 years) ». The authors also used statistical information of the Federal State Statistics Service, data of the Institute of Sociology of the Russian Academy of Sciences, VCIOM, Levada Center and others, including regional research organizations. Key words: sociology of life, life-world, meaning of life, social consciousness, behavior, social environment, Russian peasantry, value orientations. References Abulkhanova-Slavskaya K.A. (1991) Strategiya zhizni. [The strategy of life]. M., 299 p. Anisimov R.I. (2016) Sotsial'no-ekonomicheskaya transformatsiya smysla zhiznennogo mira rossiyskikh krest'yan [Social and economic transformation of the meaning of the vital world of Russian peasants] / Smysly sel'skoy zhizni (Opyt sotsiologicheskogo analiza) Sense of rural life (The experience of sociological analysis) / Ed. Zh.T. Toshchenko. - Moscow: Center for Social Forecasting and Marketing, p.33-58. Barsukova S.Yu. (2016) Dilemma «fermery — agrokholdingi» v kontekste importozameshcheniya //Obshchestvennyye nauki i sovremennost' [The dilemma "farmers - agroholdings" in the context of import substitution] // Social Sciences and Modernity, №5. Pp. 63-74. Bondarenko L.V. (2016). Razvitiye sel'skikh territoriy Rossii: otsenki, mneniya, ozhidaniya [Development of rural areas of Russia: assessments, opinions, expectations] // Sociological research. No. 3. Pp. 76-82. Buzdalov I. (2016) Retsenziya na knigu Uzun V.YA., Shagayda N.I. Agrarnaya reforma v postsovetskoy Rossii: mekhanizmy i rezul'taty [Review of the book Uzun V.Ya., Shagaida N.I. Agrarian Reform in Post-Soviet Russia: Mechanisms and Results] // Issues of Economics, No. 4. P.156-158. Chudnovskiy V.E. (2015) Smysl zhizni: Nekotoryye itogi i perspektivy issledovaniy [The meaning of life: Some results and prospects for research] // Psychological journal. T.36. №1. P.5-19. Danilov V.P. (2011) Istoriya krest'yanstva Rossii v KHKH veke. Izbrannyye trudy: v 2-kh chastyakh – CH. 2. [The history of the peasantry of Russia in the twentieth century. Selected works: in 2 parts - Part 2.] Moscow: ROSSPEN, 2011. 831 p. Fadeeva O. (2015). Sel'skiye soobshchestva i khozyaystvennyye uklady: ot vyzhivaniya k razvitiyu [Rural communities and economic ways: from survival to development]. Novosibirsk. 264 p. Husserl E. (2001) Kartezianskiye razmyshleniya [Cartesian Reflections]. M. 141 p. Kalugina Z.I. (2015) ) Rynochnaya transformatsiya agrarnogo sektora Rossii. [Market transformation of the agrarian sector of Russia]. Novosibirsk. 342 p. Kozlova N.N. (1998) Sotsial'no-istoricheskaya antropologiya [Socio-historical anthropology]. M.: Klyuch-S. 187 p. Kolosova E.A. (2016) Zhizneobrazuyushchiye smysly sel'skoy molodezhi / Smysly sel'skoy zhizni (Opyt sotsiologicheskogo analiza)[Life-giving meanings of rural youth / Sense of rural life (Experience of sociological analysis) / Ed. Zh.T. Toshchenko. - Moscow: Center for Social Forecasting and Marketing, p.231-250. Lenin V.I. (1980) Zhizneobrazuyushchiye smysly sel'skoy molodezhi / Smysly sel'skoy zhizni (Opyt sotsiologicheskogo analiza) From the final word on the report on the food tax at the 10th All-Russian Conference of the CPSU (B.) On May 27, 1921. // Of works in 55 t., vol. 43. Leontiev D.A. (1999) [Psikhologiya smysla Psychology of meaning]. M .: Sense, 1999. 486 p. Material'no-tekhnicheskaya baza sel'skokhozyaystvennykh organizatsiy / Sel'skoye khozyaystvo, okhota i lesnoye khozyaystvo [Material and technical base of agricultural organizations / Agriculture, hunting and forestry] // URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/ rosstat_main / rosstat / en / statistics / enterprise / economy / # (date Of circulation: 04/10/2016). Nefedova T.G. (2016) Mezhdu domom … i domom. Vozvratnaya prostranstvennaya mobil'nost' [Between the house ... and the house. Returnable spatial mobility]. M .: New Chronograph. 504 p. Nechipurenko O.V., Samsonov V.V., Zazulina MR, Morekhanova M.Yu.(2015) Krest'yanstvo sovremennoy Rossii: Zhiznennyye miry i sotsial'nyye praktik[The peasantry of modern Russia: Life worlds and social practices]. Novosibirsk. Nikulin A. (2010) Oligarkhoz kak preyemnik postkolkhoza [Oligarch as Successor of the Post-Kolkhoz] // Economic Sociology. T.11. №1, С.17-34. Nikulin A. (2012) Rossiya na puti k as'yendam i latifundiyam (Interv'yu) [Russia on the way to hacienda and latifundia (Interview)] / Russian reporter, April 11, № 14. Plyusnin Yu.M., Zausaeva Ya.D., Zhidkevich NN, Pozanenko A.A. (2013) Otkhodniki [Sawmills]. M .: New Chronograph. 364 p. Pokrovsky N.E., T.G. Nefedova T.G. (2012) Ugorskiy proyekt – perspektivy razvitiya blizhnego Severa [Ugric Project - Prospects for Development of the Near North] / Monitoring of Public Opinion No. 5 (111). Pp. 185-196. Rasteniyevodstvo / Sel'skoye khozyaystvo, okhota i lesnoye khozyaystvo [Crop production] URL: http: //www. gks.ru/ wps/wcm/ connect/rosstat_main/rosstat/ru/ statistics/enterprise/economy/ # (дата обращения: 10.04.2016). Rossiyskiy statisticheskiy yezhegodnik. (2015)[Russian Statistical Yearbook. 2015]: Statistical compilation. Moscow: Rosstat. 2015. Rossiya v tsifrakh. Russia in figures. 2015: A Brief Statistical Digest. M: Rosstat, 2015. Rossiya i strany mira. 2014. [Russia and the countries of the world. 2014]: Statistical collection. M: Rosstat, 2014. Shirokalova G.S/, Deryabina O.N. (2010) Spetsialisty dlya sela i selo dlya spetsialistov [Specialists for village and village for specialists] // Sociological research. № 9. Shyuts A. (2003) Smyslovaya struktura povsednevnogo mira. Ocherki po fenomenologicheskoy sotsiologii [The semantic structure of the everyday world. Essays on phenomenological sociology]. M. 334 p. Sotsial'no-demograficheskiy portret Rossii: Po itogam Vserossiyskoy perepisi naseleniya 2010 goda [Socio-demographic portrait of Russia: Following the results of the All-Russian population census of 2010] / Feder. Service state. Statistics. - Moscow: Information and Analytical Center "Statistics of Russia", 2012. - 183 p. Staroverov VI (2004) Rezul'taty liberal'noy modernizatsii rossiyskoy derevni [Results of liberal modernization of the Russian village] // Sociological research. №12. Pp. 64-74. Toshchenko Zh.T. (2015) Prekariat — novyy sotsial'nyy klass [Prekariat - a new social class] // Sociological research. 2015, №6. Toshchenko Zh.T. (2016) Sotsiologiya zhizni [Sociology of Life]. M. 399 p. Uzun V.Ya., Shagaida N.I. (2015) Agrarnaya reforma v postsovetskoy Rossii: mekhanizmy i rezul'taty [Agrarian Reform in Post-Soviet Russia: Mechanisms and Results]. M., 352 p. Velikiy P. P. (2013) Neootkhodnichestvo, ili lishniye lyudi sovremennoy derevni // Novyye idei v sotsiologii: monografiya / Neohothodnichestvo, or extra people of the modern village // New ideas in sociology: monograph / Ed. J.T. Toshchenko. - M .: UNITY-DANA. C.441-449. Velikiy P.P., Dakirova S.T. (2016) Vliyaniye smyslov otnositel'noy deprivatsii na zhiznennyye plany sel'skoy molodezhi [Elektronnyy resurs] [Influence of the senses of relative deprivation on the life plans of rural youth [Electronic resource] // Regional agrosystems: economics and sociology. 2014. № 1. Access mode: http://www.iagpran.ru/journal.php?tid=385 (date of circulation on 25.06.2016. Velikiy P.P., Bocharova E.V. (2012) Raskrest'yanivaniye kak indikator destruktivnoy transformatsii rossiyskoy agrosfery //Sotsiologicheskiye issledovaniya. № 1. Raskrestyanivanie as an indicator of the destructive transformation of the Russian agrosphere // Sociological research. No. 1. Vinogradskiy V.G. (2015) Krest'yanskiy mir v diskurse pokolencheskoy pechali /Sotsiologicheskiye issledovaniya. № 12. [The Peasant World in the Discourse of Generational Sorrow / Sociological Research]. № 12. P.82-91. Voznesenskaya E.D. (2013) Molodyye rabochiye. Iz sela v gorod // Sotsiologicheskiy zhurnal. № 3 [Young workers. From village to town // Sociological journal. № 3]. P. 75-91. Zhivotnovodstvo / Sel'skoye khozyaystvo, okhota i lesnoye khozyaystvo [Livestock / Agriculture, hunting and forestry] // URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/enterprise/economy/# (date of circulation: June 10, 2016) .

назад