Новости

Статья в сокращенном виде опубликована в «Независимой газете. НГ-СЦЕНАРИИ» 25 июня под названием «Страшно далеки они от власти» Тощенко Ж.Т. Член-корреспондент РАН Кухарка может управлять государством Или Кухарку можно научить управлять государством? Не только в публицистических статьях, в политических дискуссиях, но даже в научной литературе часто – кто с сарказмом, кто с гневом, кто с издевкой, используют первую строку приведенного заголовка, ссылаясь на якобы сказанные слова Лениным в статье «Удержат ли большевики государственную власть?» (1917 г.). Что же было сказано на самом деле? Цитируем оригинальный текст: «Мы знаем, что любой рабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством». И далее: «мы…требуем немедленного разрыва с тем предрассудком, будто управлять государством, вести будничную, ежедневную работу управления в состоянии только богатые или из богатых семей взятые чиновники. Мы требуем, что обучение делу государственного управления … начато было немедленно, т.е. к обучению этому немедленно начали привлекать всех трудящихся, всю бедноту» (Ленин В.И. Полн.собр.. соч. 4-е изд. т.26. с.88-89). Внимательное прочтение этих строк раскрывает принципиально иную мысль - граждан можно научить управлять государством. Т.е. речь идет не о том, что всякий, в том числе кухарка, могут управлять государством, а о том, что надо учить всех без исключения умению управлять или, по крайней мере, принимать участие в управлении государством. И не надо представлять это дело так, что такая постановка вопроса обязывает предоставить любому министерский пост, руководство предприятием, банком или театром. На наш взгляд, за этой манипуляцией со словами Ленина стоит тщательно скрываемый смысл – зачем простой народ допускать к управлению – это удел избранных, особых, отмеченных печатью уникальности.. При этом или забывается или игнорируется тот факт, что этот вывод самым непосредственным образом связан со словом «демократия» (власть народа). Но мы не будем вдаваться в анализ различных интерпретаций этого понятия, а рассмотрим реальную практику - как на самом деле обстоит дело с реализацией демократии в нашей стране в том ее аспекте, который связан с участием населения в управлении государственными и общественными делами. На наш взгляд, участие или соучастие в управлении государством предполагает реализацию целого спектра показателей, без применения которых невозможно всерьез говорить роли народа как суверена, представителя верховной власти в России. Это, во-первых, оценка населением своих взаимоотношений с властью с точки зрения возможности влиять на принимаемые решения на всех уровнях властной иерархии. Во-вторых, проанализировать, насколько действенны общественные организации и добровольные объединения с точки зрения обучения людей навыкам управленческой деятельности. В-третьих, как и каким образом используются существующие формы участия в политической жизни. В-четвертых, рассчитывает ли обычный человек на помочь в трудных жизненных ситуациях и от кого он ждет ее? И наконец, необходимо проанализировать, а что представляет собой современное российское чиновничество, его состояние, его отношение к народу и желание осуществлять диалог с ним. Остановимся на каждом из этих показателей. Принадлежит ли власть народу? В Конституции РФ в статье 3 провозглашено, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». . А как на самом деле реализуется это конституционное положение? Начнем анализ с самого элементарного, предположив, как народ реализует право участвовать в управлении государством. Об этом можно по-разному спрашивать: как и каким образом участвуют люди в управлении государственными и общественными делами, содействуют ли решению федеральных, региональных и/или местных проблем, согласны ли поддерживать существующий порядок вещей, могут ли они воздействовать на власть при принятии ею значимых для них изменений в общественной и личной жизни. Так как вопрос о непосредственном участии в управлении мы сочли слишком прямолинейным, лобовым, был сформулирован более корректный вопрос, который в наибольшей степени отражает реальность – о возможности влиять на принятие решений на всех уровнях управленческой иерархии в России. Это, на наш взгляд, достаточно приближенный к действительному восприятию показатель, так как люди на опыте своей жизни демонстрируют и характеризуют существующий уровень реализации провозглашенной конституционной нормы (см. табл. 1). Таблица 1 Можете ли Вы влиять на принятие важных решений? (% от числа опрошенных) Уровень принятия решений Могут влиять в полной мере Могут влиять в небольшой мере Не могут влиять Затруднились ответить 1. Принятие государственных решений в стране 0,9 4,3 90,5 4,3 2. Принятие решений республиканской, краевой, областной власти 0,8 5,3 89,3 4,7 3. Принятие решений городской (районной) власти 1,9 8,8 83,9 5,4 4. Принятие решений в Вашей производственной организации 6,9 30,0 57,8 5,3 5. Принятие решений по месту жительства (ЖКХ, благоустройство...) 7,5 29,1 56,7 6,8 Примечание. Здесь и далее используются данные общероссийского социологического опроса, проведенного в мае-июне 2018 г. социологическим факультетом РГГУ при участии Центра социального прогнозирования и маркетинга. Опросом было охвачено 1250 человек. Осуществлена выборка типичных субъектов РФ. Осуществлен расчет эмпирических параметров квот для поиска и отбора респондентов интервьюерами с учетом доли занятого населения (пропорционально) в возрасте 18 лет и старше: 1) по федеральным округам; 2) по 5 типам поселений; 3) по социально-профессиональному составу. Всего было отобрано 106 поселений, в том числе 2 мегаполиса, 19 административных центров субъектов РФ, 35 районных центров, 33 села, 17 поселков городского типа (пгт). Обратим внимание читателя, на то, что мы предельно осторожно формулировали этот вопрос – не как непосредственное участие в органах и структуре управлении на всех уровнях социально-политической власти – это было бы очень прямолинейно – а как возможность влияния, что предполагает более адекватное отражение восприятия людьми их действительных взаимоотношений с властью. Такой подход можно, на наш взгляд, охарактеризовать как некоторую степень (со)участия, причастности к взаимодействию с существующей властью и другими органами принятия решений. Анализ полученных данных показывает, что два самых высших органов власти – федеральный и региональные уровни – практически находятся в абсолютной независимости от народа – почти 90% признают, что никак не могут не только воздействовать, но даже повлиять на принятие решений на соответствующем уровне. Только малая толика опрошенных – около 5% - считают, что они как-то влияют на эти уровни власти. Но как показывает последующий анализ, многие из них уповают, что их участие в выборах и есть сам факт влияния на государственную власть. Что касается районной (городской) власти, то здесь мы наблюдает некоторое изменение при оценке своего влияния – уже вдвое больше (почти 11%) уверены, что они могут в гораздо большем объеме влиять на управленческие органы. И хотя и этот уровень влияния тоже крайне низок, находится в «провальном» положении, но все же есть определенный сдвиг во взаимоотношениях населения со своей самой ближайшей властью (муниципальной). Более высокий процент убежденных в возможности влиять на этот уровень власти сложился, на наш взгляд, после ставших широко известными успешных выступлений населения по экологической («мусорной») проблеме, по транспортной инфраструктуре, по конфликтным ситуациям в градостроительстве и сохранении культурного наследия. Более широкие возможности для влияния на текущие вопросы реальной жизни представлены в производственных организациях и по месту жительства - об этом сказали более трети опрошенных. Но и в этом случае все же значительное число людей - почти 60% - никак не вовлечены в диалог с органами управления в этом социально-трудовом и социально-бытовом пространстве. Все это позволяет сделать вывод, что конституционное измерение власти народа и ее реальное воплощение находятся в таком состоянии, что говорить об эффективном их взаимодействии не приходиться. И изолированы от участия в управлении не только злополучные кухарки, а значительные слои, которые представлены работниками и специалистами всех без исключения сфер жизни общества. Корреляционный анализ показывает, что реализация самого элементарного права – быть убежденным, что ты можешь повлиять на происходящее в стране, регионе, там, где работаешь и живешь, - практически для большинства населения не выполнима, ничем не обеспечена, так как не создан механизм, гарантирующий эту возможность. Является ли участие в жизни общественных организаций школой для приобретения навыков управления? Общеизвестна истина, что опыт приобщения, а потом и реального осуществления управления начинается с малого. И этим малым можно назвать жизнь и функционирование самых различных общественных и добровольных организаций и объединений. Именно в них для части населения начинается апробация возможностей и способностей приобрести и осуществлять некоторые управленческие функции. В этой связи хотелось напомнить опыт изучения профессионального становления хозяйственных руководителей в Советском Союзе, который проводился мною во время работы в Сибири в 1970-1980-е годы. Анализ их жизненного пути показал, что примерно 90% из них в школе, в вузе или непосредственно на производстве были вовлечены в органы управления профессиональными, а также комсомольскими, партийными, профсоюзными, спортивными, культурно-массовыми, творческими организациями и объединениями, что, по их словам, сыграло немаловажную роль в приобретении ими навыков взаимодействия с другими людьми, позволили научиться воздействовать на их поведение, уметь их организовывать для решения как производственных, так и социально-культурных задач. Многие их них признавали, что без такой апробации их возможностей и способностей вряд ли они бы стали руководителями. Иначе говоря, они учились (и их учили), как и каким образом все без исключения работающие на производстве (в том числе и «кухарки») получали возможность проявить себя, приобрести некоторые навыки управления и занять место в управленческой иерархии. В результате проходил социально-апробированный отбор (хотя были и свои исключения) тех, кто был способен к осуществлению управленческих функций и мог претендовать не только на учет своего мнения, но и на занятие соответствующий должности в производственной и/или социальной иерархии. А каково сейчас участие в жизни общественных организаций как возможного канала приобретения управленческих навыков? (см. табл.2). Таблица 2 Состоите ли Вы членом общественных организаций? (в % от числа опрошенных) 17,8 – Профсоюз 2,3 – Политическая партия или объединение 1,5 – Культурная, музыкальная, театральная организация 0,4 – Религиозная община 2,9 – Спортивная 0,8 – Молодежная, студенческая 2,4 – Волонтерская (помощь пожилым людям, детским домам и др.) 1,0 – Еще какая (детские, экологические организации, членство в совете ветеранов, ПСВ, общественный совет муниципального образования, организации помощи многодетным и др. 74,8 – Ни в какой организации не состоят Примечание. Можно было выбрать несколько вариантов ответа Анализ этих данных позволяет обратить внимание на тот факт, что почти 75% сторонятся от участия в любых организационных формах общественной деятельности. Т.е идет демонстрация своей индифферентности, своего отказа (или воздержания) связывать себя с чуждыми обязанностями и обязательствами. На наш взгляд, значительную роль в таком отвержении играет полное неверие в значимость и эффективность этих форм влияния на дела общества и государства. Что же касается признавших себя участвующими в общественной жизни, то около 18% свою причастность к публичной деятельности связали с членством в профсоюзных организациях. Но это скорее формальность, практически ничего не обязывающая традиция, скорее связанная с воспоминаниями о роли этих организаций в советское время, когда профсоюзы активно участвовали в решении проблем повседневной жизни работающих – в обеспечении отпуска, в распределении жилья, в помощи детям, в проведении культурно-массовых и спортивных мероприятий. Остальные формы причастности к работе в общественных организациях находятся на крайне низком уровне – в пределах до 3%. Полностью игнорируется роль политических партий, хотя мировоззренческих позиций, особенно во время избирательных компаний, придерживается более значительное количество людей. Иначе говоря, общественные организации не являются или перестали быть той базой, которая в определенной степени способствовала выявлению организаторских способностей, невзирая на профессиональное положение. Поэтому в любом демократическом государстве на всех уровнях управления можно встретить лиц, имеющих самое различное образование, самый различный жизненный путь, но с одной общей характерной чертой – они получали навыки управления в результате сознательного (со)участия в деятельности самых различных общественных и/или самодеятельных организаций. Именно в них реальная жизнь проверяла их на пригодность к выполнению различных управленческих функций. Участие в политической жизни как проявление активной гражданской позиции Важным аспектом подготовки и проявления управленческих способностей является реализация личного стремления к участию в тех формах социально-политической жизни, которые представляются законодательством России для выражения своей гражданской позиции и/или своего отношения к происходящим в обществе или окружающей среде событиям (см. табл.3). Причем, эти формы можно условно разделить на две принципиально различные группы. Одна из них - это выполнение людьми своего гражданского долга, своих обязанностей по отношении к общему устройству жизни в том государстве, которое человек считает своим. Именно выполнение гражданского долга – участие в голосовании - считается многими людьми как обязанность, которую они должны выполнять. О том, что для многих это нередко является формальным актом, говорит такой социологический факт – уже через полгода после голосования от 30 до 60% участвующих в избирательном процессе (но в зависимости от общероссийского, регионального или местного уровня) не могли вспомнить, за кого же они проголосовали в день выборов. Вторая часть форм социально-политической жизни, характеризует протестный потенциал - забастовки, демонстрации, пикеты, петиции и др. Это реакция на неудовлетворяющие людей изменения, в которых в большинстве случаев человек не только не заинтересован, но и отвергает их, прибегая таким способом добиться справедливого решения. Эти сведения коррелирует с данными таблицы первой, свидетельствующей о возможности влиять на принятие управленческих решений сверху донизу. Таблица 3 В каких формах политической жизни вы участвовали? (в % от числа ответивших) Формы участия 2014 2018 Участвовали в выборах в Государственную думу - 45,1 Участвовали в выборах в местные и региональные органы власти 40,1 32,6 Подписывали петиции, обращения 2,6 4,5 Участвовали в демонстрациях, митингах 3,0 3,3 Участвовали в забастовках 0,1 0,3 Участвовали в пикетах 0,9 0,4 Еще в чем 1,2 1,2 Не участвовали ни в каких формах 53,5 45,8 Примечание. 1. При ответах можно выбрать любое количество ответов. 2. На вопрос «еще в чем?» в 2014 г.и 2018 г. отвечали: участвовали в акции «Бессмертного полка», во флешмобах, а автопробегах в честь акций, занимались агитацией. 3. Данные 2014 г взяты из всероссийского опроса: 1750 человек. В 18 республиках, краях и областях в 21 населенном пункте с учетом пола, образования, семейного положения, форм собственности, трудовому стажу и месту жительства. 4. Вопрос об участии в выборах в Государственную Думу был сформулирован «В каких формах политической жизни вы участвовали в 2017г.) Почему низок потенциал участия? Почему только незначительное количество людей используют даже официально разрешенные формы выражения своей позиции, своего недовольства? Почему если почти половина опрошенных не удовлетворена экономическими реформами в стране, почти столько же выражают несогласие с политической ситуацией, высказывают претензии ко всем уровням власти, так низок переход от мнения к действиям? И особенно поразительно то, что о готовности протествовать заявляет достаточно значительное количество – от 30 до 40%, но когда доходит до дела, реализуют это намерение единицы - всего несколько процентов. Такой разрыв между недовольством, намерением активно действовать и самим фактом реального участия объясняется, на наш взгляд, тем, что позиция официальных структур по отношению к требованиям людей не конструктивна. Протестующих по-прежнему пытаются обвинить в непонимании, в завышенных требованиях, в участии кем-то инспирированных намерениях и во всех смертных грехах. И это касается не только «кухарок» (под ними мы подразумваем массовые профессии) – это относится ко всем, кто не согласен с весьма спорными решениями по реформированию науки, образования, здравоохранения, не говоря уже о протестующих по «мусорным проблемам», нарушениям в градостроительной политике и другим тревогам повседневной жизни. Показателен в этом отношении конфликт в Екатеринбурге по поводу строительства церковного собора. До того времени, пока в этот конфликт не вмешался президент страны, какие только обвинения не сыпались по поводу не согласных, какие силовые методы не пытались применить против них, какую непримиримую позицию власть имущие областного и городского масштаба не занимали - и все для того, чтобы обязательно доказать свою правоту и свои методы разговора с народом, в основе которых лежало убеждение, что правы могут быть только те, кто имеет власть. К вопросу доверии Сейчас распространена такая форма выявления взаимоотношений населения и власть предержащих, когда формулируется вопрос о доверии вообще. Такая крайне общая формулировка ставит человека в затруднительное положение: о доверии при решении каких вопросов идет речь? Если речь идет о внешней политике, то это вопрос практически никак не зависит от возможностей и мнения конкретного человека. То же самое можно сказать о, например, национальных программах, провозглашенных Президентом. Любая программа действий, направленная на решение актуальных и неотложных проблем, сама по себе вызывает доверие, хотя не всегда неизвестны ее даже приблизительные результаты. Поэтому мы решили конкретизировать вопрос о доверии, максимально приближенный к повседневной жизни человека. Эти вопросом проверялось, насколько рядовой работник отчужден от взаимодействия с властными органами, как понимается им взаимоотношения с непосредственным его окружением (см. табл.4). Таблица 4 Распределение ответов на вопрос «Предположим, Вы оказались в затруднительном положении, к кому обратитесь в первую очередь за помощью? (в % от числа опрошенных) 13,8 – К руководителям предприятия (организации) 2,1 – К местным органам власти 2,4 – В профсоюзную организацию 0,5 – В политическую партию 1,5 – К священнику 88,3 – К членам семьи, родным 59,8 – К друзьям 20,0 – К товарищам (коллегам) по работе 1,7 – К кому еще (ни к кому ,надеюсь на себя, к Богу, к членам религиозной общины) Примечание. Можно было выбрать несколько вариантов ответа. Очевидно, что большинство исключает помощь со стороны тех, кто представляет собой официальную структуру общества. Мизерна надежда на местные органы власти, ничтожна роль профсоюзной организации. Все упования адресованы близким, родным, друзьям, коллегам. Т. е. понимание надежды корпускулируется, замыкается на самый близкий круг общения и взаимодействия. Правда, у каждого седьмого (почти 14%) сохраняется убежденность, что руководитель предприятия (организации) как и в советское время может придти на помощь, хотя данные социологических исследований 1980-х годов говорили о гораздо большей ориентации на помощь от таких руководителей – об этом тогда говорили почти 50% опрошенных. Кстати, мизерная надежда на помощь местных органов власти (всего 2,1 %) резко контрастирует с данными социологических опросов в странах Западной Европы, в которых достаточна высока убежденность населения в действенности муниципальных органов власти, несмотря на все нередкие случаи бюрократизма, волокиты и игнорирование тех или иных устремлений. Российский чиновник – судья, помощник или господин? Здесь мы подходим к одному из важных аспектов понимания взаимоотношений «кухарки» с таким феноменом официальной власти как чиновничество. Для него люди являются объектом управления, что позволило известному российскому философу Неклессе назвать существующее государство в России господарством, где решающая роль в управлении всем делами общества и государства принадлежит чиновникам. Этот разрыв во взаимоотношениях народа и власти является подспудно осознаваемым населением фактом, показывая полное неверие в искренность и реальное желание способствовать решению волнующих людей проблем. Это сомнение власти в способности людей самим, добровольно, осмысленно и качественно решать свою судьбу и судьбу государства проявляется в росте чиновнического аппарата, который по замыслу инициаторов его увеличения только это способно решить все назревшие и назревающие проблемы (см. рисунок 1). Рисунок 1 (по данным Росстата) Напомним, что в свое время Ельцин, стремясь к власти, небезуспешно использовал такой козырь против КПСС, постоянно говоря и возмущаясь огромной численностью советского и партийного аппарата. Но уже во времена его президентства эта численность превысила весь чиновничий аппарат не только СССР, но в совокупности и РСФСР. Рост чиновничества продолжался и в 2000-е годы, несмотря на регулярные заявления о его сокращении, после чего его увеличение не прекращало свой тренд и по нынешний период времени. В самом деле, зачем какие-то не понятные и некомпетентные» люди да еще облеченные непонятным общественным статусом будут решать важные государственные дела? И как следствие такого подхода возникает убежденность, что все проблемы, мол, могут решить специально на это уполномоченные и доверенные люди. Эта абсолютная уверенность, что только чиновники как специально уполномоченные люди могут успешно решать государственные проблемы, проникает в сознание и поведение самих чиновников, убеждая их в том, что они возвышаются над всем остальным народом. Но жизнь показывает, что речь должна идти не только о количестве, но и качестве. Реальность свидетельствует что в этом безудержном росте чиновничества появляются такие его представители, как глава одной из организаций «Роскосмоса» Ст. Жарков, который заявил, что «в хрущевках живут разные категории скотобазы». Другая представительница чиновников из Свердловской области на просьбу помочь семье, нисколько не смущаясь, заявляет, что «вас не просили рожать», что « вам вообще государство в принципе ничего не должно». В Саратовской области чиновница позволила публично продекларировать такие сентенции как «для минимальных физиологических потребностей вполне достаточно минимальной заработной платы в 3580 рублей в месяц, потому что «макарошки всегда стоят одинаково». Или недавнее заявление проектора Российской академии народного хозяйства и государственной службы И.Федотова, охарактризовавшего российских учителей как «серую массу закомплексованных неудачников». И такие перлы становятся чуть ли не повседневностью. И они могли возникнуть только у тех, кто искренне убежден, что не кухарки, а только избранные могут управлять государством. А сколько таких чиновников, которые таких заявлений публично не делают, но так думают и соответственно так поступают при принятии решений. Поэтому недаром у людей крепнет убеждение, что и мы живем на планете Кин-дза-дза, где «правительство живет на другой планете». И попытки урезонить таких чиновников даже с самого верха не приносят должного удовлетворения, потому что они точечны, касаются конкретной обстановки, приняты в условиях «ручного управления». А почему не создан соответствующий механизм, тем более что это «сословие» чиновников стремительно разрастается. Есть среди них место «кухаркам» и их детям? Для этого рассмотрим некоторые проблемы подготовки, выдвижения и назначения на ответственные посты тех, кто управляет нами. В указанной численности чиновничества тоже имеются различные слои. Большинство из них – это офисный планктон, который и так обречен на выполнение вспомогательных функций – подготовить справку, найти тот или иной материал, составить ответ на чей-то запрос, во время собрать те или иные сведения. Анализ верхних эшелонов чиновничества или так называемой элиты показывает, что выдвижение на более высокие ступени административной иерархии происходит из среды тех, кто занимает достаточно высокое положение в структуре политической власти или обладателей капитала. Или, по крайней мере, из тех, кто смог «прильнуть» к власти или капиталу или хорошо постараться в их обслуживании. Или продемонстрировать высокий уровень личной преданности. Эти установки быстро превратились в реальность, начиная с середины 1990- х годов. Для дельцов, авантюристов, желающих урвать, стало очевидно, что если не власть, то прислоненность к ней дает возможность обогатиться или получить желаемый пост, занять «достойное место» в служебной иерархии. Немалому числу людей с вышеназванными ориентациями и характеристиками это удалось вопреки даже элементарному смыслу. В этой связи хотелось напомнить эпизод, описанный к книге бывшей журналистки президентского пула Е.Трегубовой. В своей книге «Записки кремлевского диггера» она рассказывает о встрече в середине 1990-х годов восходящего олигарха Б.Березовского с дочерью Ельцина Т.Юмашевой. Эту беседу, проходящую на доверительной основе, обслуживал молодой человек, разнося шашлыки и другие блюда с весьма угодливым почтением. Не зная его, Трегубова затем поинтересовалась: «А кто это этот молодой услужливый человек?». Оказалось, что это был Роман Абрамович. И не отсюда ли началась его стремительное обогащение и восхождение к вершинам олигархии? Через значительное количество лет на судебном процессе в Лондоне Березовский упрекал Абрамовича: «А кто тебя ввел в высший круг власти? И почему ты оказался таким неблагодарным за все для тебя сделанное?» Парадоксальным явлением стал феномен «эффективных менеджеров», которых навязали и продолжают навязывать обществу. Главный критерий – «умение руководить», не считаясь ни с образованием, ни опытом работы. А во что это выливается? А как это происходит, показывают немалочисленные примеры. Как, например, объяснить, что один из руководителей Росгеологии – военный переводчик? Кстати, это обнаружилось не в ходе процесса проверки качества и компетентности этого кадра, а только в результате возмутившего всех проступка. А. как понять такой казус, когда из 7 заместителей бывшего министра Минобрнауки Лихачева 6 ранее не работали ни в вузе, ни в колледже, ни в науке? Как объяснить появление в составе руководителей медицины людей, не имеющих соответствующего образования или имеющих липовые дипломы? Возникает вопрос к немалому числу представителей государственного аппарата, депутатов, вплоть до Государственной Думы, места которых занимают спортсмены, представители шоу-бизнеса? А какой опыт управления они имеют? Поэтому не удивительно, что провалы в решении многих вопросов, имеющих важное социальное, экономическое, политическое, научное и т.п. значение, потому что оно передоверяется людям, не имеющих даже элементарного представления о сфере деятельности, руководство которой им поручают. И результат известен и для дела и порою для судьбы этих эффективных лиц. Многочисленные примеры приобретения власти можно дополнить не так уж редкими свидетельствами получения высоких должностей вплоть до руководителей в банках, в госкорпорациях, фирмах и даже властных структурах отпрысков высокопоставленных лиц, которые получили эти должности, едва успев закончить высшее учебное заведение. И конечно в этой ситуации на эти позиции практически невозможно добраться «кухаркиным детям». Зато сыновьям и дочерям высокопоставленных лиц открыта дорога не и просто в структуру государственного и финансово-экономического управления, но и к высшим должностям в этой иерархии. Вот и сын главы «Роснефти» Иван Сечин сразу после окончания вуза сразу же занял высокий пост в одной из дочерних фирм этой компании и даже через короткое время был удостоен высокой правительственной награды «за многолетний труд». Примерно таким же путями к вершинам управленческой вертикали пошли и сыновья бывшего премьера Фрадкова, бывшего вице-премьера Иванова и других высокопоставленных чиновников. Где же выход? Почему такой низкий уровень или фактическое отсутствие участия/влияния на политику своего государства? На наш взгляд, есть два пути решения о привлечении /приобщения большинства людей к управлению делами государства и общества. Один из них зависит от стратегических установок государства, другой – от научно-обоснованных оперативных его решений, Что касается стратегических решений, то они касаются того, что большинство людей не понимают и/или слабо представляют, какое же государство у нас создается, каковы его цели и на что следует надеяться. Такая неопределенность связана в первую очередь с тем, что согласно Конституции РФ в стране не может быть государственной идеологии. Ее отрицание явилось обостренной и неоправданной реакцией на социалистическую (коммунистическую) идеологию, которая господствовала в Советском Союзе. Но критика и отвержение прежней мировоззренческой конструкции вовсе не означает, что других идеологий не может быть. Ведь реальная жизнь всех без исключения государств показывает, что каждое из них имеет сформулированную цель, которой оно стремиться добиться. Отсутствие четкой формулировки того, какое общество строиться, порождает неопределенность, неясность и неустойчивость определения своего места и роли. Да и как определять свое социальное положение в том, чего не знает само государство. В этой ситуации многие усилия государства повисают в воздухе – а ради чего они осуществляются? Сейчас отчетливо проявился запрос на утверждение в обществе социальной справедливости. На наш вопрос «Какие чувства вы испытываете в настоящее время?», 35% заявили о том, что их волнует существующая в России несправедливость. А если детализировать конкретные формы этой несправедливости, то обращаем внимание на то, что 50,3% не удовлетворены оплатой труда, 55,2% не надеются (или затруднились ответить на возможность улучшения своей жизни в целом, 23,5% опасаются потерять работу. Возникает вопрос – а будут ли эти люди в такой ситуации проявлять себя в стремлении соучаствовать в различных делах по управлению? Очевидно, что забота о повседневных нуждах мобилизует внимание человека на поиск способов и средств по их удовлетворению. А это тем более чем актуально, потому что уже шестой год подряд происходит снижение уровня жизни населения. Немало важное значение для расширения (со)участия в управлении является построение рациональных взаимоотношений с оппозицией. Это может расширить или наоборот сузить количество тех, кто в самом деле хочет активно участвовать в социально-экономической и политической жизни страны, но предлагает свои средства и методы решения государственных и общественных проблем. Это касается и системной и так называемой несистемной оппозиции, которым под самыми различными предлогами (в основном формального характера) ограничивают возможность участия в самых различных общественно-политических компаниях. А ведь оппозиционные силы в той или иной мере отражают устремления некоторых групп людей. И поэтому игнорирование их поведения и попыток реализовать свои права приводят опять к тому же – полному или частичному выбытию из той массы населения, которая в следствие этого не считает себя участвующими в управлении делами общества. Это особенно наглядно проявляется в ходе избирательных компаний. На наш взгляд, реализации провозглашенного курса на демократизацию прямо противостоит трудно объяснимая практика, ограничивающая права населения, а также оппозиции по воздействию и преобразованию социально-экономической и политической жизни. Это касается порядка выбора мэров, так называемого муниципального фильтра, который делает на практике невозможным баллотироваться в депутаты без согласия преобладающей «Единой России». Что касается конкретных действий по включению населения в (со)участие в управлении, то они во многом примитивны, ограничены и даже порочны, потому что предлагают очень спорные методы и средства. По нашему мнению, государство избрало ошибочный путь подготовки кадров управления, закрыв возможные пути мобилизации управленческих талантов из широких слоев населения. Мы являемся свидетелями комплектования кадров управления в подавляющем числе случаев по земляческому, приятельскому и родственному кругу. Понимая убогость и ограниченность такого подхода были предприняты меры по созданию кадрового резерва: в свое время были предприняты меры по созданию президентского резерва для высокого уровня должностей. Сейчас реализуется проект «Лидеры России», который построен на весьма спорных основаниях, ибо базируется на проверке интеллектуальных, познавательных способностей человека да еще с проверкой некоторых его физиологических возможностей при игнорировании профессионального и даже житейского опыта. Не менее спорен и путь, избранный для широкой подготовки чиновников, в том числе и низового государственного аппарата. В 1990-е годы в многих вузах страны были открыты факультеты управления, которые стали готовить так называемых менеджеров. Через некоторое время открылась и такая специализация как государственное и муниципальное управление. Странна сама по себе исходная постановка вопроса. Ведь менеджером надо быть, зная, чем будешь руководить. Нельзя применять те же самые методы управления в руководстве шахтой, машиностроительным заводом или конфетной фабрикой. А между тем, в огромных масштабах эти так называемые профессии «менеджер» получили распространение, что только профанирует саму суть вопроса об управлении. Вообразите, вчерашний школьник, прослушав некоторые курсы, что такое управление, как работать с персоналом, способен занять и успешно работать в какой-то организации без всякого учета того, чем она занимается. Поэтому и участь этих «специалистов» незавидна – почти все они становятся клерками, выполняя обслуживающую работу в любой организации, в которую удалось попасть. Аналогичное происходит и со специалистами по государственному и муниципальному управлению, пополняющими офисный планктон, но который достаточно привлекательно оплачивается. Большим вкладом государства могло бы стать максимальное расширение и утверждение принципов прямой, непосредственной демократии, т.е. постоянный диалог с народом по всем вопросам, касающихся его прав и обязанностей, особенно если это касается повседневной жизни. И одновременно учить чиновников, как они должны его осуществлять. И хотя подобие этих форм пытаются строить, но часто вместо действительно массового обсуждении (а на это требуется немало времени и сил) чиновники занимаются их имитацией, что нередко приводит к скандалам, протестам, и даже к социальным конфликтам. Эти и другие меры (хотя они не все мною перечислены), в конечном счете, направлены на то, чтобы учить навыкам управления не все население, а только избранных или отобранных. Почему бы не реализовать вместо некоторых пустых и бесполезных курсов в высшем и специальном профессиональном образовании, но рекомендованных сверху (вроде курсов о толерантности), курс о том, как и каким образом молодые люди могут реализовать свое право на (со)участие в управлении обществом. Всё это позволяет сделать вывод, что надо организовать массовое просвещение и обучение основных социальных групп общества (народа), постоянно рассказывая и показывая, как они могут реально (со)участвовать в решении государственных и общественных проблем. P.S. Примечательно, что на действительную сущность написанного в статье Ленина обратили внимание сторонники партии М.Ходорковского. Анализируя эту статью, Д.Кулакова, куратор «Открытой России», соглашаясь (что очень удивительно!) с выводом Ленина, пишет, что суть не в том, чтобы все стали политиками, были причастны к управлению, стали общественными деятелями, а в том, чтобы «граждане ответственнее относились к своему выбору» по отношению к публичным и приватным делам (Цит. по: Гармоненко Д. Открытая Россия» займется политическим образованием населения /Незав. газета. 2019. 15 мая).